Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти

Рассуждая теоретически, в рамках этих правил простые люди могли наслаждаться своим богатством. Но они всегда прятали своё самое драгоценное имущество, и часто их страх перед конфискацией был настолько велик, что они избегали любого выставления ценностей напоказ. Масштабное преследование купцов во времена ранней империи Хань было спровоцировано вульгарной демонстрацией богатыми дельцами своего богатства. При правительстве, которое не делает никаких усилий, чтобы приблизиться к максимуму рациональности, потенциальные жертвы конфискации могут действовать с особой осторожностью. Французский врач Бернье, который с 1655 по 1658 годы жил на Ближнем Востоке, а потом провёл почти десять лет в могольской Индии, был поражён атмосферой разочарования, в которой действовали предприниматели Азии. Коммерческая инициатива находила мало поддержки, потому что жадные тираны обладали властью и были наделены склонностью лишать любого человека плодов его усердия. И когда богатство приобреталось, как и должно иногда случаться, его обладатель, столь далёкий от жизни с большим комфортом и надежд на атмосферу независимости, обдумывал способы, с помощью которых он мог казаться неимущим: его одежда, жильё и мебель по-прежнему были убогими, и он прежде всего был осторожен в том, чтобы никогда не предаваться пиршеству.

Наблюдения Бернье нельзя игнорировать. При более дальновидных правителях богатые купцы Азии жили роскошно, пока своим поведением не накликивали беду. Бернье говорит нам, что даже в Индии при Аурангзебе незначительная группа находившихся под защитой правительства богачей не пыталась показать поддельную бедность, а пользовалась удобствами и вела роскошную жизнь.

Но такие исключения не опровергают основную тенденцию. В гидравлических цивилизациях богатые незнатные люди не могли защитить частную собственность, как это делали бюргеры позднего Средневековья; они не смели заниматься потреблением напоказ, которое практиковали средневековые дельцы, несмотря на многие законы, регулирующие потребление предметов роскоши, которым они тоже должны были подчиняться. Чрезмерная демонстрация богатства представителями государства с одной стороны и преобладание натуральной и притворной бедности с другой стороны впечатляюще показывают эффект влияния тотальной власти на оптимальные потребительские условия гидравлического общества.

4.C.3.d. Оптимальные судебные условия правителей

Таким же образом односторонние решения характеризуют и судебную область. Как указывалось выше, ни одно общество невозможно без стандартизированных норм, и лишь немногие передовые аграрные цивилизации не имели письменных кодифицированных законов. Таким образом, есть особая необходимость и смысл в том, чтобы отделить законы гидравлического деспотизма от законов государств, контролируемых плюралистическими средствами.

Оптимальные судебные условия правителей сохраняются всякий раз, когда представители правительства оказывают максимальное влияние на формулирование и применение законов своей страны. Оптимальные судебные условия народа сохраняются всякий раз, когда влияние неправительственных элементов общества имеет решающее значение. В демократических содружествах сведущий в конституции гражданин может участвовать в формулировании законов. Он может выполнять функции судьи, как это делалось в демократических Афинах, или как непрофессиональный присяжный действовать заодно с профессионально подготовленными, но выбранными судьями. В обоих случаях за применение закона ответственны неправительственные силы общества, а не деспотическое государство. Промежуточные варианты характеризуются повышенной, но не абсолютной государственной властью и пропорционально уменьшающимся массовым контролем над законодательной и судебной властью.

Очевидно, что первый тип судебных оптимальных условий преобладает в гидравлическом обществе. И столь же очевидно, что в судебной сфере, как и в остальных, элита гидравлического государства стремится к максимальному результату (внутреннему порядку) с минимальными правительственными усилиями и затратами. Они достигают этого, не уступая важные судебные функции квазинезависимым второстепенным центрам власти, как поступали государи феодальной Европы[69], но либо позволяя политически несущественным социальным группам заниматься некоторыми их (групп) правовыми делами, либо позволяя судьям заниматься юридическими вопросами вместе с их другими обязанностями, либо имея настолько мало штатных судей, насколько это возможно там, где наличие профессиональных судей является нормой.