Детали перманентной революции

Гарри суетливо омыл нагое тело прикованной к столу девочки из шланга и отбросил его в сторону. Большие карие глазные яблоки Рины смотрели на Гарри из склянки, рядом с которой стояла другая склянка. Во второй были глаза Лейсен.

Девочка тихо всхлипывала, дрожа от боли, страха и холода. Ей было страшно. Темнота пугала её. Её глаза болели так сильно, как до того ещё никогда и ничего у неё не болело. Ей было стыдно, так как на ней не было трусиков и злой толстый дядя, которого она слышала, но не видела, ходил рядом. Она слышала его тяжёлое сопящее дыхание. Слышала его шаги вокруг страшного железного стола на колёсиках, к которому он приковал её, вывернув при этом цепями ей ноги так, что она ощущала неприятный холод промежностью.

Глазницы девочки слабо кровоточили, нагое тело покрывала гусиная кожа, она тихо всхлипывала — всё это действовало на Гарри возбуждающе. Он почувствовал, как его дряблый перед тем член стал наливаться кровью, как сморщенная гофрой кожа распрямляется…

Гарри впился глазами в промежность девочки и его губы скривились в довольной улыбке.

— Мама… мамочка… — захныкала Рина. — Мамочка…

— Мамочки нет, малышка, — произнёс нараспев он. — Здесь только я, твой дядя Гарри…

— Нет! — всхлипнула девочка. — Ты не мой дядя! Ты злой!

— Ну, что ты, малышка… дядя Гарри добрый…

— Где моя мама? Моя мама меня защитит! — сквозь подкативший к горлу ком выдавила Рина. Девочка икнула. Ей было так страшно, что от страха стало тяжело дышать.

— Твоей мамы больше нет!

Его член уже налился и окреп. Гарри подошёл к обездвиженной Рине и положил пухлую руку на внутреннюю часть бедра девочки…

Внезапно что-то мелькнуло возле его пальцев, Гарри отдёрнул руку и… не поверил своим глазам! Его пальцы остались лежать на столе рядом с щуплой ногой девочки.

Чья-то тяжёлая рука легла на его рот, а другая рука сдавила тисками затылок. Гарри, было, взвыл от боли, но стальные пальцы так больно сдавили основание черепа, что он тут же затих.

— Мамочка… мамочка… — снова захныкала Рина.

— Не плачь, милая, — сказал рядом ласковый женский голос.

— Кто вы, тетя? — тихим шёпотом спросила девочка.

— Я Ивори, — ответил голос. — Я сейчас помогу тебе…

При этих словах в поле зрения Гарри появилась смуглокожая короткостриженая блондинка. Женщина подошла откуда-то из-за спины Гарри к столу, склонилась над девочкой и поцеловала её в лоб.

— Ничего не бойся, милая, — сказала она девочке.

— Тётя… мои глазки… я ничего не вижу…

— Знаю, Риночка, знаю, — грустно сказала женщина. — Не плачь, маленькая, всё будет хорошо… Ты пока поспи… а когда проснёшься, ты меня увидишь, обещаю.

Когда она так сказала, девочка моментально заснула.

После этого женщина резко повернулась к Гарри, и взгляд её был страшен.

Если бы на Гарри были штаны, он намочил бы их, но он стоял без штанов, со снова обвисшим и съежившимся между пухлых ног членом. Мочевой пузырь Гарри опорожнился, ноги его задрожали, но сжимавшие его затылок и челюсть железные руки не дали ему упасть на пол.

Женщина не сказала ему не слова. Она, молча, освободила девочку, подхватила её на руки и направилась к съезду в дальнем конце гаража.

Когда со стороны съезда послышался звук зуммера, сообщавший об открытии гаражных ворот, сжимавшие онемевшую шею Гарри тиски ослабли. Гарри рухнул на холодный пол.

Гарри не мог повернуть шею из-за пронзавшей позвоночник боли. Четыре обрубка на его правой руке кровоточили. В местах, где раньше были пальцы, теперь начинали пульсировать очаги острой подёргивающей боли. И боль эта становилась всё сильнее, заглушая боль в шее.

С трудом Гарри всё же повернул голову, туда, где стоял тот, кто держал его: сверху на него смотрел рослый широкоплечий голубоглазый негр с «хвостом» пепельных, почти стальных волос на затылке.

— Моя рука… — заскулил Гарри.

Незнакомец молча, прошёл к железной тумбе, порылся в ящиках и достал из одного резиновый жгут. Он швырнул жгут Гарри, и подождал, пока тот перетянет кисть пострадавшей руки, после чего, сохраняя молчание, рукой указал Гарри, чтобы он лез на стол.

— Что?.. — испуганно уставился Гарри на негра, и тотчас получил тяжёлую оплеуху.

Незнакомец повторно указал на железный стол.

Второй оплеухи не понадобилось: Гарри послушно забрался на металлическую столешницу и свернулся в клубок по-собачьи, скуля и жалобно всхлипывая.

Когда незнакомец приковал наручником его искалеченную руку, Гарри взмолился:

— Прошу! Пощади! С-слушай, я зап-плачу! Я заплачу миллион… нет! Десять! Десять миллионов терракредитов! — причитал Гарри. — Только отпусти! Прошу тебя! Ты меня слышишь?

Мужчина обошёл стол и ухватил левую руку Гарри. Гарри попытался сопротивляться, и незнакомец с хрустом вывернул ему кисть. Гарри истошно завопил. Щёлкнул наручник, после чего железная рука негра легла на лодыжку Гарри.

— Послушай… Как тебя… Послушай! Прошу, отпусти… — повторял Гарри. — Ну, прошу! — закричал он. — Ну, чего ты молчишь?!