Детдом

– Зато у нас тут в любой момент может стать очень громко… – напряженно хохотнул в трубку Мишка.

– Говори!

Кай молча слушал минуты две, потом спросил:

– Как добраться самое быстро? – выслушал ответ, отключил телефон, выскочил на улицу и побежал в сторону Невы размеренной рысью, легко обгоняя медленно ползущий транспорт.

* * *

Подразделение МЧС вместе с похожими на стаю жуков ребятами из спецназа окружило обыкновенную желто-синюю бензоколонку, расположившуюся на обочине Приозерского шоссе. Движение по шоссе было перекрыто уже около пяти часов, что создавало очень сильные неудобства и транспортную напряженность во всей северо-западной части области. В окружающей бензоколонку зеленой полосе везде что-то чернело и щетинилось оружием или снаряжением. На обочине стояли три пожарные машины с несколько остолбенелого вида пожарными. Отдельно выделенная группа мрачных мужиков в камуфляже отгоняла от места происшествия журналистов. Две скорые помощи стояли на обочине, метрах в двухстах. Около них никого не было видно. Несколько местных милиционеров по-зековски сидели на корточках возле раздолбанного уазика и курили. Пожилой военный с вислыми усами и погонами капитана артиллерии что-то хрипло кричал в мегафон сорванным голосом. Что именно он кричал, не понимали даже стоящие рядом с ним солдаты.

Мишка, Кай и еще двое молодых эмчеэсовцев стояли в лесу, на другой стороне дороги, метрах в пятнадцати от милицейского уазика.

– Как ты оказался здесь? – выразил общее недоумение Мишка. – Я послал встретить тебя там, за оцеплением.

– Ты знаешь, я не умею объяснять им, – пожал плечами Кай. – Я просто прошел по лесу.

– Но там же стоит оцепление!

– Да. Но лес – это не пустыня, не саванна. Там деревья, а люди, которые стоят, вверх не смотрят. Я прошел поверху.

– Я же вам говорил! – торжествующе воскликнул Мишка, обращаясь к товарищам и поднимая палец. – Он не только на сцене Маугли. Он по жизни такой…

– Что там? – Кай для верности указал пальцем на виднеющуюся между деревьев бензоколонку.

В этот раз рассказывал старший из эмчеэсовцев, отстранив Мишку, который, как и большинство героев нашей истории, речистостью не отличался.

– Обычное, в сущности, по нынешним временам дело. Трое ребят-срочников сбежали из ближайшей военной части. Чем уж их там так допекло, мы не знаем и не узнаем теперь, наверное. Вон капитан с заставы с мегафоном бегает, гимнастерку на груди рвет, клянется, что у него в части дедовщины не было и нет. Верить ему не станем, сами в армии служили, все про их клятвы знаем. Сбежавших трое – двое русских и один, что для нас важно, вроде бы грузин. Или еще какой-то кавказец. Все трое – не питерские, так что родителей-друзей-одноклассников задействовать быстро не удастся. Что еще важно? Оружие они с собой унесли, но никого покамест из него не шлепнули. Даже в части, как я понимаю, убегая, ни с кем конкретно счеты не свели. То есть крови на них пока нет. Теперь следующий пункт программы. В головах у них сейчас, понятное дело, кроме обид, да унижений, да адреналина, пусто и ничего вообще нет. Соображалка, считай, не работает. Да и без того – много ли было? Из этого и исходить надо. Однако сделали – на все сто. Захватили они, значит, ту бензоколонку. Вон там, за входом в цистерну, у будочки один из них прячется, держит что-то, вроде бы зажигалку и факел какой-то. Понятно, что стрелять в него никто не будет (промахнешься, взлетит все к чертовой матери!), но он на всякий случай бережется. Остальные двое – внутри, караулят заложников. Заложников – одиннадцать человек, из них мужчин всего трое, остальные – женщины и дети. Детей четверо – двое мальчишек-подростков, которые при бензоколонке крутятся, подрабатывают, еще одна – совсем кроха, дочка кассирши. И еще девочка десяти лет с матерью в машине была, которая как раз на заправку подъехала. Четверо женщин – кассирша, продавщица из магазина, еще двое – из машин, одна пожилая совсем – мужик в «москвиче» мать на дачу вез. Этот мужик и его мать, как я понял, одни и остались вменяемые – разговаривают с этими ребятами, убеждают их в чем-то. Остальные – в полном ауте. Женщины за дочек боятся, парни с бензоколонки – сами за себя. Пацаны телевизора насмотрелись, тоже трясутся. Впрочем, есть от чего. Если он хоть папиросу горящую в цистерну кинет, рванет так, что никого в живых не останется. Мы уж узнавали, недавно бензовоз приезжал, стало быть, бензину там больше половины будет. Всем достанет.

– Чего они хотят? – сосредоточенно спросил Кай. Глаза у него стали узкими, и какими-то странными скользящими движениями он разминал кисти и запястья рук.