Детектив

Ближе к воротам были припаркованы три сине-белых патрульных машины с поблескивающими маячками на крышах. Либо сто семьдесят четвертые вызвали себе массированную подмогу, либо сюда слетелись все, кто принял сообщение по радио. Второе – вероятнее. Нет ничего хуже зеваки-полицейского, досадливо поморщился Эйнсли. У ворот происходила перепалка между двумя патрульными и телегруппой, которую возглавляла Урсула Феликс, привлекательная чернокожая журналистка, знакомая Эйнсли. Желтая лента полицейского кордона уже была натянута поперек въезда, но один из патрульных узнал Эйнсли и Родригеса и пропустил их внутрь.

Хорхе поневоле пришлось сбавить ход, и Урсула Феликс буквально повисла у них на капоте, чтобы остановить. Эйнсли опустил стекло со своей стороны.

– Малколм, послушай! – взмолилась репортерша. – Ты должен вразумить этих парней. Наш босс, леди Даваналь, просила нас приехать. Она так и сказала по телефону. Наш канал принадлежит Даваналям, и что бы там у них ни случилось, мы должны сообщить об этом в утреннем выпуске новостей.

Стало быть, их действительно навели изнутри, подумал Эйнсли. И не кто-нибудь, а сама Фелиция Меддокс Даваналь, то есть женщина, ставшая вдовой всего за несколько минут до того.

– Послушай, Урсула, – сказал он, – сейчас этот дом – место преступления, и тебе прекрасно известно, что это значит. Скоро сюда прибудет сотрудник из пресс-службы. Он сообщит тебе все, что мы сочтем нужным сделать достоянием гласности.

Вмешался оператор, торчавший за спиной у журналистки:

– Миссис Даваналь не признает полицейских установлений, когда речь идет о собственности семьи. А тут все принадлежит им – и по ту, и по эту сторону от ворот, – он указал сначала на дом, а потом на телевизионный микроавтобус. – И характер у нашей леди крутой, – добавила Урсула. – Если мы не прорвемся внутрь, можем запросто вылететь с работы.

– Я буду иметь это в виду. – Эйнсли сделал знак, чтобы Хорхе въезжал в ворота. – Назначаю тебя ведущим детективом по этому делу, – сказал он ему. – Я тоже подключусь к расследованию.

– Слушаюсь, сержант.

Колеса их машины зашелестели по гравию подъездной аллеи, они миновали несколько высоких пальм и фруктовых деревьев, затем припаркованный ближе к дому белый “бентли” и остановились у помпезного парадного входа с затейливой дверью, одна из створок которой была распахнута. Когда Эйнсли и Родригес выбрались из машины, входная дверь открылась полностью и на пороге возник высокий немолодой мужчина, который держался с таким чувством собственного достоинства, что нельзя было не распознать в нем дворецкого. Он посмотрел на их полицейские значки и заговорил с британским акцентом:

– Доброе утро, джентльмены. Прошу вас войти. – В просторном, обставленном дорогой мебелью холле он снова повернулся к ним. – Миссис Мэддокс-Даваналь сейчас говорит по телефону. Она просила вас подождать здесь.

– Нет, так дело не пойдет, – резко возразил Эйнсли. – Поступило сообщение, что в доме была стрельба, и мы пройдем на место преступления немедленно.

Вправо от холла уходил застланный ковровой дорожкой коридор, в дальнем конце которого маячила фигура полицейского в форме.

– Тело здесь! – окликнул он детективов.

Заметив, что Эйнсли готов направиться туда, дворецкий издал протестующий возглас:

– Но миссис Даваналь особо просила…

– Как вас зовут? – перебил Эйнсли.

– Холдсворт.

– А имя? – вмешался Хорхе, сразу заносивший все в блокнот.

– Хэмфри. Но вы должны понять, что…

– Нет, Холдсворт, – с нажимом сказал Эйнсли, – это вы должны понять, что этот дом – место преступления и тут сейчас распоряжаемся мы. Сюда скоро прибудет еще много наших людей. Не чините им препятствий, но и не уходите, нам нужно будет вас допросить. Просьба также оставить все вещи в доме на своих местах и ничего не трогать. Ясно?

– Предположим, – ответил Холдсворт обиженно.

– И передайте миссис Мэддокс-Даваналь, что она нам скоро понадобится.

Эйнсли прошел коридором. За ним следовал Хорхе.

– Сюда, пожалуйста, сержант. – Указал им путь патрульный, на нагрудном значке которого можно было прочитать фамилию НАВАРРО, подведя к дверям комнаты, являвшей собой странное сочетание спортзала и кабинета. Эйнсли и Хорхе с блокнотами в руках остановились на пороге и осмотрелись.

Это было очень большое и светлое помещение, залитое лучами рассветного солнца сквозь проемы настежь распахнутых французских окон, с видом на заросший цветами патио и дальше – на синеву залива и океан вдалеке. Ближе всего к детективам, подобно спартанцам-караульным, выстроились в ряд с полдюжины тренажеров – сияющий хром, черная кожа. Командиром выделялся среди них тренажер с грузами, рядом располагался имитатор академической гребли, бегущая дорожка со встроенным компьютером, шведская стенка и еще два снаряда, назначение которых невозможно было определить сразу. Всего тысяч на тридцать долларов, прикинул на глазок Эйнсли.