Детектив для уютной осени

– А чего? – засмеялась Софья. – Стыдно стало? Сам такой? Все вы, мужики, как под копирку деланные! Жена небось в Бухаре сидит, плов варит, а сам-то на курорте с колдуньей погуливаешь, да?

– Жена моя, – сообщил Василий Васильевич больше Муре, чем рассказчице, – осталась в далеком студенческом прошлом!.. На один Новый год поженились, на другой развелись.

– Ой, да все вы холостые-неженатые, особенно в отпуске или в командировке!.. Морочите нам голову, а мы потом остаемся слезы проливать, хорошо, если без довеска! Вон Майка с двумя довесками осталась! Мать моя так всю жизнь маялась. Меня только пилила день и ночь, что я ей жизнь испортила, а чем я виновата? Тем, что родилась, а папаша нас бросил? Так я не виновата, что родилась-то!.. Она у меня совета не спрашивала, рожать или не рожать!..

– Так вернули Коляна? – спросил Василий Васильевич. – Или отпустили на свободу?

Софья махнула рукой и показала на планшет:

– Вот до чего я не люблю, когда в книжках неправду пишут! Прям терпеть ненавижу! Такая там у всех жизнь правильная, любовь до гроба, мужики все как на подбор – и богатые, и красивые, и щедрые! Я бы писателей этих, которые так пишут, всех под суд отдала, чтобы женщинам голову не морочили!.. Читать тошно, одно вранье!

– То есть не вернули Коляна? – уточнил Меркурьев.

– Это в книжках только все возвращаются и живут счастливо, я же говорю! – горько сказала Софья. – А в жизни все по-другому выходит!

– Так чего с Коляном-то? – продолжал докапываться Меркурьев.

– Вася, – тихо сказала Мура. – Что ты привязался?..

– На Север Колян уехал. – Софья махнула рукой. – Завербовался на прииск и золото моет. Правда, Майке деньги шлет, тут все по-честному у них. Хоть она и подозревает, что любовнице тоже шлет! Все выведать собирается, только не знает как. А писателей всех под суд и на общественные работы!..

Василий Васильевич согласился и предложил всех мужиков-козлов тоже под суд. Софья подумала и сказала, что вот так всех разом, пожалуй, не выйдет. Мура заявила, что пойдет спать – устала и немного простужена.

Меркурьев догнал ее на лестнице:

– Так нечестно!

Он легонько хлопнул ее по джинсовой попе. Она повернулась, очень удивленная, и Василий Васильевич так смутился, что защипало в глазах и шее стало жарко.

– Нет, – пробормотал он, не глядя на Муру, – правда. Ушла, а я остался все это выслушивать.

Мура посмотрела на него, сказала:

– У тебя уши горят, как фонари.

И стала подниматься.

Меркурьев постоял немного, а потом в два шага опять догнал ее. Они прошли свой этаж, поднялись на третий и постучали к Сане.

– Открыто! – отозвались с той стороны, и они вошли.

Саня сидел на полу перед камином. Несуразный пес лежал рядом, настороженный и словно удивленный. Время от времени, устав быть бдительным, он клал голову Сане на коленку, глаза у него начинали закрываться, но тут он подскакивал, словно вспомнив что-то, встопорщивал уши и напружинивал спину.

Кристина сидела с другой стороны, тоже на полу, и смотрела на пса, словно никогда в жизни не видела собак.

– Мы не стали его мыть, – сообщила она, когда Меркурьев с Мурой подошли и тоже стали смотреть, – чтобы не нервировать. Я у Нинели взяла котлету, сказала, что хочу в комнате поесть. И кипяченого молока.

У Саниной ноги стояли пустая тарелка и кружка.

– Пес молоко из кружки пил? – удивился Василий Васильевич.

– Ну да, – кивнула Кристина, – я ему наклонила ее немножко, так он все до конца вылакал.

– Если вы будете его каждую минуту кормить, он превратится в бегемота Ганса, – предупредил Василий Васильевич. – Это же уличная собака, а вы ей такие разносолы: и котлеты, и молоко!..

– Да надо же человеку поесть как следует! – возразил Саня и почесал пса между ушами. Санина рука была огромной, а собачья голова маленькой. – Он, может, никогда досыта не ел.

Мура присела и тоже стала гладить пса по голове. К Муре он отнесся настороженно, косился на нее и шевелил ушами.

– Хозяевам не признались, что собаку в дом притащили?

Саня с Кристиной посмотрели друг на друга.

– Не-а, – ответил Саня. – Чего там!.. Они возражать не станут. А станут, так мы в город уедем. Да, Крыска?

– В какой еще город! – с досадой воскликнул Василий Васильевич. – Изумруд надо искать, а не в город ехать!..

– Ты хороший пес, – говорила Мура. – Ты молодец, что к Сане прибился, все правильно сделал.

– А как его назвать, мы еще не решили, – продолжала Кристина. – Саня говорит, Шарик, а я думаю Аскольд!

И неожиданно они оба захохотали, словно с этим Аскольдом было связано что-то на самом деле смешное и не предназначенное для чужих ушей.

Меркурьев почувствовал себя лишним. Ему и так было неловко, а тут стало окончательно понятно, что пора уходить.

Он за руку вытащил в коридор Муру, которая все порывалась обратно и сердито говорила, что она вполне может посидеть еще. Саня с Кристиной и псом на их уход не обратили никакого внимания.

– Ты же сама ей предсказала, – выговорил ей Василий Васильевич на лестнице. – А сама ничего не понимаешь!

– Что предсказала?

– Что она вскоре выйдет замуж по любви и одновременно по расчету.

Мура посмотрела на него.