Детектив для уютной осени

– Крыску я в город заберу, – пообещал Саня. – Чего она тут без меня торчать будет! Да еще Лючия какая-то!..

– Лючия ничего ей не сделает, – с досадой возразил Меркурьев. – И кольца она не крала, повторяю тебе. Она его, похоже, тоже ищет. В лесу ее кто-то ждал, я в прошлый раз за ней ходил и видел.

– Партизаны, что ли? Самураи?

– В эту ночь решили самураи, – пропел Василий Васильевич задумчиво, – перейти границу у реки.

Некоторое время они шли молча.

– Негусто, – заметил Саня и посмотрел на Меркурьева. – Негусто мы с тобой надумали.

– Так и есть, – согласился тот. – Но я детективные загадки решать не умею. А ты?

– Дак и я не умею, братух! Только мне жизнь то и дело такие подбрасывает. Вот был у меня друг Ванюшка, на всю жизнь, понимаешь? А помер, так я теперь и не знаю, друг он мне или враг! И вообще – кто он был такой?

– Это мы выясним, – неизвестно зачем пообещал Меркурьев.

– Ага, – согласился Саня. – Оно, конечно, выясним. И чего я дальше с этим делать стану? Забуду друга Ваню, как и не было его?

– Забудешь, – сказал Василий Васильевич, – если помнить не имеет смысла.

– Больно легко. По-твоему, захочешь забыть, и забыл! Так не бывает. Я вон до сих пор помню, как в детстве собаку принес, а мать ее выгнала. Собака-то, главное дело, плевая была, вроде Жеки! И голодная. Как я просил, чтоб она ее оставила! Обещал, что в школу буду ходить, без прогулов, без всего. Что сам выводить ее стану, убирать за ней. Нет, выгнала мать собаку. А я, блин, ее помню!.. Вот оно мне надо?

– Зато у тебя теперь другая собака, – глупо утешил Василий Васильевич.

– Да при чем тут!.. – сказал Саня с досадой. – Кому доверять-то? Лучшему другу нельзя. Матери тоже нельзя. Кому?

– Найдешь, – пообещал Василий Васильевич. – Насколько я понял задумку, одного ты потерял – еще неизвестно, друга ли, недруга. Зато двоих нашел, и они точно – твои.

Саня покосился на него и улыбнулся. На щеках обозначились ямочки.

– Мои, – сказал он и оглянулся.

Кристина бегала по пляжу за псом, отнимала у него палку.

– Эти точно мои, – повторил Саня. – Значит, поеду собственников дома искать. Ну и в собачий магазин. Не все Жеке котлеты жрать, ему нормальная еда нужна, собачья. Слышь, братух, может, вискарика притаранить? Накатим с тобой вечером по маленькой?

– Саня, – сказал Василий Васильевич. – Вот объясни мне, почему ты меня сейчас называешь братухой, а вчера называл дядей?

Саня удивился. Так удивился, что даже в затылке почесал.

– Дак оно как-то само называется, Василь Василич. Вчера ты вроде старый был, а сегодня какой-то обратно молодой.

– Мура! – закричал молодой Меркурьев. – Где вы там отстали? Давайте шевелитесь!..

Он проверил в кармане книгу – она была на месте, никуда не делась. Да и некуда ей деться, подумал Василий Васильевич с удовольствием. Дематериализации не существует, зато есть закон сохранения энергии! Само по себе ничего ниоткуда исчезнуть не может!..

В доме горел свет и вкусно пахло – на кухне готовили обед. Василий Васильевич любил принюхиваться и заранее определять, что будет вкусного. Он предвкушал удовольствие, и получалось, что таким образом растягивает его.

Мура сказала, что должна готовиться к спиритическому сеансу.

– Мне нужно собраться с мыслями, – твердо заявила она и захлопнула дверь перед самым носом Меркурьева, который мечтал ее поцеловать по-настоящему, не в коридоре и не на пляже, а там, где есть дверь и ее можно за собой закрыть!..

Ничего не вышло.

Нет, разумеется, предвкушение только растягивает удовольствие, но Меркурьев от нетерпения не знал, чем себя занять, и не мог ни о чем другом думать.

Он думал только: как хороша Мура!.. Ах, как она хороша!..

Не в силах сидеть в комнате, зная, что Мура находится в двух шагах, всего лишь за стенкой, всего лишь за одной дверью, и тоже думает о нем, по крайней мере, он надеялся на это – не может она о нем не думать! – это было выше его сил, и Меркурьев отправился на улицу.

В небольшом фруктовом садике, разбитом вдоль забора по ручью, он наткнулся на Виктора Захаровича. Тот в старом свитере, брезентовых брюках и рукавицах, вооруженный секатором, обрезал кусты. У решетки тлел небольшой костерок, дым висел низко, как туман.

– Бог в помощь, – поприветствовал Меркурьев, приближаясь.

Старик оглянулся.

– Здорово, Вася, – сказал он, сдернул рукавицу, пожал Меркурьеву руку и опять принялся за дело. – Где ты с утра пропадал?

– А, на маяк ходил, – ответил Меркурьев беззаботно. – Давайте я ветки потаскаю.

– Ты гость, – удивился Захарыч. – Тебе отдыхать положено.

– Я отдыхаю! – уверил его Меркурьев.

У старика был удрученный вид, Василий Васильевич спросил, в чем дело.

– Да так, – сказал Виктор Захарович и поморщился. – Все на вынь тарары пошло. Человек погиб ни за что ни про что. Жалко его, молодой ведь.

– Вы тут ни при чем, Виктор Захарович, – утешил его Меркурьев, нагребая охапку мокрых тонких веток.

– Все равно жалко! Теперь не знаю, продавать дом, не продавать!..

– Вы вроде решили продать.

– Знак плохой, – сказал Захарыч. – Хотел продать, а покупатель, считай, в моем доме и помер! Может, не продавать?