Детектив для всех влюбленных

С ним особенно-то и не церемонились бы – им бы поскорее дело закрыть. Фраза расхожая и опасная. Кто ему поверит, что он не сталкивал жену с лестницы?

Да это и невозможно проверить. Одно движение – и человек летит вниз… По ступенькам… ррраз… и все – внизу уже труп.

Плюс свидетельские показания соседей, которые расскажут, что слышали шум и крики за стеной. А что, если он вообще ни в чем не виноват?! И это жена сама спровоцировала ссору, приревновала его, к примеру… А может, она вообще была пьяная?

Ну, вот она его уже и оправдывает, защищает. Совершенно незнакомого человека.

– Вы встать-то можете? – Она, так уж получилось, подставила ему свое плечо, он поднялся, и она довела его до кухни. Там сняла с него пальто, бросила в угол кухни, прямо на пол, подальше от белоснежной мебели. Усадила на диванчик.

– Чаю или выпить?

– Второе, – сказал он. – И… спасибо. Вы уж простите меня, что я вам там, у двери, такое наговорил… Типа угрожал вам. Но мне сейчас нельзя в полицию. Я попал в одну скверную историю, понимаете?

– Пока не понимаю, но надеюсь, что вы мне расскажете. Иначе как?

Маша достала из буфета бутылку коньяку, рюмку. Дала мужчине выпить.

– Вас как зовут-то?

Он выпил, закашлялся, словно коньяк обжег ему горло.

– Константин.

– Не могу сказать, что очень уж приятно, но… Что делать-то? Надо же как-то обращаться друг к другу. Меня зовут Маша.

– Очень приятно.

– Может, супу?

Он поднял на нее удивленный и какой-то просветленный взгляд, словно не веря своим ушам.

– Вы серьезно? Вы можете дать мне горячего супу?

– А что в этом такого. Куриный подойдет?

– Да не то слово! Сто лет не ел домашней еды. Все по ресторанам, да ресторанам…

– Кучеряво живете, – вырвалось у нее.

При других обстоятельствах, если бы она ничего не знала о нем, это было бы обыкновенной фразой. Но в данной ситуации она прозвучала скорее как невольное проявление желания узнать о нем больше.

– Что же, ваша жена вам не готовит?

Он поджал губы.

– Или вы не женаты? – Ну вот она и дала ему знать, что ничего не знает, ничего не слышала там, у двери. – И поэтому питаетесь в ресторанах?

И зачем она ему все это говорит? Словно навязывается ему в жены, если он холостяк. Хотя, какой же он холостяк, если теперь уже – вдовец. Но только он не должен знать, что она это знает. Иначе она будет свидетельницей.

– Я бы вам рассказал, да только не хочу втягивать вас в свои проблемы. Вот заряжусь сейчас… Да, кстати… Возьмите мой телефон, может, найдется в доме зарядка?

– Конечно! Я сейчас! – Она взяла телефон и унесла его в гостиную, где подключила к зарядному устройству.

Пока шла, представила себе, что ничего того страшного, что она о нем уже узнала, нет. Вот просто нет, и все. И сейчас в ее кухне сидит красивый, зрелый мужчина…

Полностью в ее вкусе.

Ей всегда нравились брюнеты с синими глазами и впалыми щеками. И угораздило же его связаться с какой-то истеричкой, которая к тому же еще и без мозгов… Зачем было ругаться рядом с лестницей?

Она что, не понимала, что может оступиться и упасть? А теперь из-за нее он переживает такой стресс…

Через несколько дней он точно будет задержан, и ему будет предъявлено обвинение в убийстве своей жены. И, собственно говоря, все, на его жизни можно будет поставить большой жирный крест. И вот такой красавчик, покруче Алена Делона, будет отбывать срок в колонии строгого режима.

Об этом он думал, когда носился по окрестностям Москвы с трупом жены в багажнике, и никак не мог решить, что же ему дальше делать, как жить, как поступить лучше.

Может быть, придумывал себе алиби, может, искал место, где закопать труп, может, представлял себе допросы, камеру…

Да страшно даже подумать, что он пережил за последние сутки…

Да-да, в полночь будут сутки, как он находится в таком состоянии.

Маша согрела в микроволновке куриный суп, поставила тарелку, дала ложку, салфетку.

– Ой, Константин, я не предложила вам помыть руки… Растерялась…

– Я помыл в гараже… Но могу еще раз уже с мылом.

– Хорошо. Пойдемте, я вам все покажу.

Он ел, а она смотрела на него и думала о том, что ей почему-то хочется, чтобы он доверился ей и рассказал все, что с ним случилось. Но ведь если он ей все расскажет, то тем самым как бы подставит сам себя, откуда ему знать, заявит она в полицию о том, что в багажнике его машины труп, или нет.

К тому же если уж постараться взглянуть на эту ситуацию отстраненно, не обращая внимание на его синие завораживающие глаза, то можно предположить все, что угодно, от намеренного убийства, которое он сейчас пытается представить своему другу (которого он в телефонном разговоре называл «стариком»), как несчастный случай, до его психического расстройства.

А что, если он убьет и ее?

При этой мысли у нее задергалась верхняя губа, словно намереваясь улыбнуться такой вот нервной, предсмертной улыбкой. И перед глазами пронеслась вся ее благополучная, счастливая жизнь с родителями, школа, потом вихрь университетских радостей и волнений, встреч, романтических историй, радостное ощущение наполненности жизни, желание изучать и дальше «изящное искусство», путешествия…