Детектив для всех влюбленных

– Тебе деньги нужны? – Он повернулся, и только теперь Маша могла рассмотреть его лицо. Бледен, напуган, зрачки расширены. Кончик носа слегка розовый. Если бы не эта розовость, его лицо можно было бы принять за маску.

– Какой странный вопрос… Всем деньги нужны.

– Ну, не знаю… У тебя такой дом… Может, ты ни в чем и не нуждаешься…

– Считать чужие деньги неприлично.

– Согласен. Итак. Я могу заплатить триста тысяч рублей за алиби.

– Какое еще алиби?

– Мне нужно, чтобы ты подтвердила, что прошлую ночь я провел с тобой, вот в этом поселке.

– В этом?

– Нет-нет, я имел в виду в твоем доме.

– Зачем тебе алиби?

– Странный вопрос… Наверное, для того, чтобы сохранить себе свободу.

– Что ты натворил?

– Ничего особенного…

– Жену убил? – Слова сами сорвались с губ, Маша даже зажмурилась, когда поняла, что натворила.

– Ты же это знала с самого начала, да? Ты стояла под дверью и все слышала?

– Так вы же сами в дверь позвонили… – Она срывалась с «вы» на «ты», и наоборот. Только «выкала» она ему уж точно не из-за уважения, а скорее из страха. Да и «тыкала» из презрения.

Он ухмыльнулся:

– Получается, что ты с самого начала все знала… и пустила меня в дом? И даже накормила меня супом? Но почему?

– Да потому что представила себя на вашем месте. Как бы я сама поступила, если бы кто-то в моем присутствии упал с лестницы и разбился.

– И как бы ты поступила? Избавилась бы от трупа или?..

– Не знаю. Я думаю об этом все время, что нахожусь рядом с вами. Но вы точно ее не убивали? И вообще, из-за чего произошел конфликт? Мне важно это знать, чтобы все представить и оправдать вас хотя бы в моих собственных глазах. Чтобы я сама себя не перестала уважать, ведь получается, что я, глупая, впустила в дом непонятно кого, может, убийцу! А я, вместо того чтобы сразу вызвать полицию, как-то сразу поверила вам, ну, в тот момент, когда вы разговаривали со своим другом, что она сама, ну, эта женщина, оступилась и упала…

Говоря про телефон, Маша опустила руку в кармашек куртки, где всегда носила его, и вдруг поняла, что его не то что там нет, что она вообще забыла, когда видела (или ощущала его рукой) в последний раз. Понимая где-то на подсознательном уровне, что ей нельзя звонить в полицию, потому что она этим звонком сломает жизнь этому мужчине, она даже взглядом не искала телефон, вроде как за ненадобностью.

– Телефон… Это вы его взяли?

– А ты как думала. Чтобы я вот так доверился незнакомому человеку и оставил ему телефон? Я же в своем уме.

Они разговаривали, сидя в машине, тихо работал кондиционер. Было тепло… Когда мимо них по улице со свистом пролетали машины, Константин, словно невольно, рефреном, бормотал, глядя в окно вслед утихающему реву мотора: «Самоубийцы!»

– Получается, что я не в своем уме? Так?

– В смысле?

– Ну, вы же только что сказали, что довериться незнакомому человеку может лишь человек, находящийся не в своем уме. Но я-то доверилась вам, незнакомому человеку. Получается, что я полная дура? Но раз так, тогда оставайтесь, пожалуй, здесь один. А я пойду, – в голосе предательски прозвучали слезы. – Водить машину вы умеете, поедете туда, куда вам нужно. А я уж как-нибудь доберусь домой…

Обиженная, чувствуя, как полыхают ее щеки и уши, она хотела уже было выйти из машины, как сильная рука буквально пригвоздила ее к сиденью.

– Вы куда это, барышня?

– Домой…

– А машину свою, стало быть, оставляете мне, так?

– Вернете, когда захотите… – ее вдруг сковал такой страх, что она готова была вообще расстаться с машиной! – И пустите меня, иначе закричу!

– Кричите. Вас все равно никто не услышит. А вам совсем неинтересно узнать, что будет с вами, если и я тоже уйду, оставив вашу машину прямо здесь?..

– А что со мной может быть?

– Понятия не имею… Но можно проконсультироваться у адвоката, и он уж точно скажет мне, какой срок вы можете получить за… убийство… Что вы так на меня смотрите?

Он обращался к ней снова на «вы», и эти переходы свидетельствовали лишь об одном: он все больше отстранялся от нее, он, в котором она все эти часы, что находилась рядом, пыталась разглядеть только хорошее и которого она мысленно защищала, оправдывала, теперь говорил ей какие-то немыслимые, страшные вещи, от которых ее бросало то в жар, то в холод. О каком убийстве идет речь?

– Не советую вам делать резких движений и пытаться сбежать.

– А то что? Что? Что вы со мной сделаете? Здесь-то лестницы нет, столкнуть не получится… – воскликнула она уже на грани истерики.

– Я не сталкивал ее! Она сама оступилась! Вот почему я все еще здесь.

Она его не понимала. Совсем. «Она оступилась, а он – здесь…»

– Мне нужна ваша помощь. Алиби – это единственное, что мне от вас нужно. И я готов вам заплатить. Триста тысяч рублей – не такие уж и плохие деньги.

– Деньги… Вы думаете, что все можно купить за деньги?

– Нет, я так не думаю. Но что стоит вам сказать следователю, который будет вас допрашивать…

– Какой еще следователь? – гневно перебила она. – Кто будет меня допрашивать? С какой стати? Что вы такое говорите?