Детектив для Золушки

— Глуп ты еще, девку я убивать не буду, сам ее притащил, сам и думай, что с ней делать.

Ника сидела, не жива, не мертва, казалось, сама душа у нее заледенела от ужаса. В голове только им вертелась мысль «Убивать», «меня будут убивать». По спине поползла струйка холодного пота, сначала бросила в жар, потом в холод. Зубы стали выбивать нервную дрожь. Вот зачем она поехала искать следы своей матери, жила бы как жила, зачем разрыла это осиное гнездо? Что это ей дало? Только то, что теперь она знает, что мама была совсем не ангелом, у нее было много мужчин, даже не известно, кто ее отец. Мать участвовала в каком-то ограблении и украла золото. Зачем ей вся эта информация? Сейчас бы Ника отдала все, чтобы этой поездки не было…

Дверь скрипнула, и в комнату вошел Васька, он подошел к Нике, наклонился, провел шершавым пальцем по ее разбитым губам, вызывая у нее боль и отвращение. Заметив ее брезгливое выражение лица, парень зло усмехнулся и, кинув ей на прощание «Ничего, прынцесска, объездим», вышел из дома.

Шаркающей походкой вошёл дед. Устало сел на стул напротив Ники, в его взгляде читалась какая-то обреченность, как у старого волка, который вот-вот должен был издохнуть. Из внутреннего кармана своей душегрейки он достал шкалик водки, открыл его и выпил, не закусывая, занюхав рукавом. Посмотрел на Нику и спросил: А ты зачем сюда то приехала?

— Хотела в прошлом разобраться, о маме узнать.

— Ну и разобралась, обрадовало это тебе?

— Нет.

— Ни черта ты из все этого не поняла!

— Что я не поняла? Что вы там кого-то ограбили? Что теперь какое-то золото ищете? Моя мама участвовала в ограблении?

— Ничего ты не узнала, — мужик пьяно засмеялся, — ты же думаешь, что твоя мать Люська?

— Да.

— А вот и нет! Нам на ограбление для прикрытия нужна была баба с ребенком. Вот Люська уборщицей в роддом и устроилась, она тебя украла. После хотела тебя куда-нибудь подкинуть. Когда пошли на дело, первой в зал вошла Люська с ребенком, чтоб отвлечь внимание охранников. Попросила одного сводить ее в туалет, ну, типа, ребенок орет, обделался, подмыть надо. Охранник, как последний болван, повелся, красивая баба была Люся, и ушел с ней. Мы ворвались в зал, второго охранника мордой в пол уложили, все почистили, но тут все пошло наперекосяк. Одна дура продавщица возьми да нажми тревожную кнопку, раздалась сирена, Пашка ту дуру пристрелил. Мы схватили котомки и сделали ноги. На нашу беду менты ехали мимо. Тут такое началось. Стрельба! Люська то под шумок и выскользнула, видимо, Пашка ей цацки скинул в коляску, когда понял, что мы не уйдем. Пашку убили, четыре пули поймал, меня ранили, нас с Димкой повязали. Судили за грабеж, сопротивление, убийство, я много получил, недавно вышел, а тут ты…

Я сижу, не жива, не мертва, слушаю и не верю своим ушам.

— Люську-то никто и искать не стал, не заподозрили, при Пашке цацок не нашли. Значит, у нее все было, больше не у кого. А сейчас посуди сама, что мне остается делать? Жить хорошо хочется, а денег на здоровье и жизнь нет.

— Так вы же, наверное, пенсию получаете?

Мужик заржал, смеялся долго, пьяно, до икоты, потом вытер слезы рукавом и спросил: Что так старо выгляжу?

— Ну, вам я бы дала лет шестьдесят.

— Мне только сорок пять, — мужик грустно вздохнул. — Так что ты это не ищи Люську, не была она тебе матерью, и кто твой отец — тебе тоже не подскажу.

Он встал, пошатнулся, разгладил рукой на одежде какие-то видимые только ему складочки, и, покачиваясь, вышел из комнаты.

Ника осталась одна. Одна со своими мыслями.

Глава 28

В голове было пусто, и в этой звенящей пустоте было что-то неприятное. Из нее словно выкачали не только все мысли, но и жизнь. Словно до этого дня она и не жила, а может жила? Но уж точно не своей жизнью. Вокруг была ложь. Она зря потратила время, разыскивая непонятно кого, лучше бы не копалась в прошлом. А теперь она кто? Неизвестная девушка! У нее нет родных! Те, которых она считала всю жизнь родными людьми, вдруг стали чужими. Кто она? Девочка без роду и племени. Как она это скажет бабушке, которая самоотверженно воспитывала ее, кормила, одевала на свою крошечную пенсию. Как она объяснит все дяде Ивану?

Голова вдруг разболелась, появился шум, словно сотни цикад решили поселиться в ней. В глазах начало двоится. Ника привалилась к стене дома, болезненно сглотнула слюну, закрыла глаза, пытаясь успокоить яростную боль. Может попытаться задремать, чтобы боль утихла. Но мысли о прошлом не давали ей успокоиться. Они мучали, выматывали душу, опустошали.

Вдруг как молния ее пронзила мысль: Телефон!

Сумку у нее забрали, а вот обыскали ли ее?

Ника выпрямилась, осторожно локтем надавила на карман курточки. Во внутреннем кармане она почувствовала твердый предмет. Значит, ее не обыскивали, и маленький простенький сотовый телефон остался лежать там, куда его положил Сергей.