Детектив Франции. Выпуск 6 [Осечка на газе • Огонь и кровь • Его высочество Хандрит • Убийство в спальном вагоне]

Потом из окна высунулась Пажи. Ее увидели не Сразу, потому что ночь становилась все темнее. К кибитке подошел инспектор.

Он не очень рассчитывал задержать преступника. Ночь пропала зря. Люди напрасно сидели в засаде.

— Можно войти? Полиция! Лицо Пажи окаменело.

— Мы спим. Она знала закон.

Инспектор коротко переговорил с другим полицейским, в форме. Тот грубо и недвусмысленно объяснил ему, куда он засунет этот закон. И потом, можно ли считать кибитку нормальным жилищем? В любом случае можно быть уверенным, что у этих женщин не в порядке документы. Значит…

Инспектор посмотрел на дверь, казалось, качавшуюся над тремя ступеньками. Кто знает, может быть она даже не была заперта?

Прежде чем он подошел, дверь открылась… Вышла Антуанетта.

Все ясно услышали звук поворачивающегося в замке ключа.

Антуанетта не успела сделать и трех шагов, как ее окружили полицейские.

— Куда ты идешь?

— Я гуляю, — ответила Антуанетта с притворно скромным видом.

Инспектор почувствовал, что в нем поднимается волна непреодолимой ярости.

— Берегись, малышка! Как бы тебе не нажить неприятностей! Кто у тебя?

— Моя мать.

— А еще?

— Никого.

— А парня случайно нет? Блондина лет девятнадцати?

— Что вы выдумываете? — удивилась Антуанетта, взмахнув ресницами.

Одна за другой гасли звезды. Ночь приобрела чернильный цвет. Приближалась гроза. Инспектор включил фонарик и прикрепил его над дверью. Свет падал на Антуанетту и полдюжины полицейских, преграждавших ей путь.

В руках у Антуанетты была плетеная корзинка.

— Я шла за грибами, — мило объяснила она.

— Хватит выдумывать! Открой нам!

— У меня нет ключа.

— Позови свою мать.

— Она опять заснула.

Они несколько раз ударили в дверь, но не получили никакого ответа. Зато услышали грохот передвигаемой внутри мебели, доказывавший, что в кибитке не спали.

— Ладно, — сказал инспектор. — Как бы то ни было, ждать осталось недолго.

— Я могу идти? — простодушно спросила Антуанетта.

— Я тебя предупреждаю, — зарычал инспектор. — Если мы найдем подозреваемого у вас, это будет дорого стоить и тебе, и твоей матери! А теперь убирайся!

— Спасибо, месье, — крикнула Антуанетта, — я пойду поздороваюсь с Виолеттой. Кажется, она подыхает! Я хочу взглянуть…

Теперь полицейские даже не пытались прятаться. Они окружили кибитку плотным кольцом.

Наконец стрелки часов показали четыре. — Открывай, или я выломаю дверь! — закричал инспектор.

Пажи со спутанными волосами, часто моргая глазами, бормоча проклятья, похожая на ужасные видения апокалипсиса, повернула ключ и отодвинула засовы.

Полицейские ворвались внутрь.

Они увидели матрац, прикрытый красным одеялом, швейную машинку, три сундука, керосиновую лампу, два литра жавелевой воды, сваленные в кучу прутья для плетения корзин, несколько кастрюль и старое тряпье. Полицейские перевернули все.

Никаких следов Кристофа.

Они и не подумали извиниться перед Пажи, отекшее лицо которой, пока они уходили, не выразило ни радости, ни возмущения.

Через некоторое время она улыбнулась.

Хлынул проливной дождь.

Глава 5

— Жак!

— Папа?

Как всегда, этот юноша и этот мужчина, совсем не похожие друг на друга, встречаясь, испытывали смущение. И в то же время их ложное положение делало их союзниками против остальной семьи.

— Где все?

— Завтракают. Обсуждают. Кажется, тетя Клеманс оставила завещание.

Солнце уже палило нещадно. Поль Моржево повел молодого человека через парк к лесу. Ни тот ни другой не любили семейные советы. Жак — потому что его жизнь шла в другом месте, а Моржево чувствовал, что на него там смотрят, как на чужака.

Он единственный из них был корсиканцем по происхождению, и его соотечественники до сих пор злились на него за брак с «иностранкой». Почему он женился на Катрин? Она была элегантна, хороша собой. А он был обычным молодым человеком, без состояния, без честолюбия. Он никогда не любил ее.

За него решили обстоятельства…

— Что ты обо всем этом думаешь?

Он старался обращаться с Жаком по-товарищески, а Жак в ответ демонстрировал по отношению к нему безукоризненную вежливость, прекрасно понимая неуместность сыновней привязанности.

— Рассуждая логически, — сказал Жак, — драгоценности из сейфа могла взять только Клеманс. А сделала она это, чтобы помешать нам завладеть ими после ее смерти.

— Не могла же она забрать их с собой!

— Может быть, она хотела завещать их кому-нибудь конкретно?

— Она опасалась нас…

Моржево, ссутулившись, шел по дорожке. Он выглядел, как мелкий служащий накануне ухода на пенсию. Его одежда всегда была помятой, волосы чересчур длинными. Он редко выглядел опрятным, и еще реже — энергичным. В нем не было решительно ничего.

Но сегодня его вид был как никогда мрачным и подавленным. Жаку стало немного жаль его.

— Не бери себе в голову. Так или иначе они выпутаются с отелем.

Моржево поднял голову. Его глаза бегали.

— Если бы ты знал, как мне наплевать на их отель! Я спрашиваю себя, что произойдет теперь! И, если хочешь знать, мне страшно!

Это было заметно. Он вспотел от страха. От физического, отвратительного, заразительного страха.

«Хорошая обстановка для моей работы», — подумал Жак.

Ему захотелось поскорее вернуться в Париж…