Детектив и политика 1990 №4(8)

Счастливый Цвика юркнул в палатку и вернулся со спальным мешком и двумя одеялами. От моего рассказа он сразу скис и длинно обругал Авраама.

— Цвика, — спросили из кузова, — у тебя сигареты есть?

Цвика пошарил по карманам и снова полез в палатку. Вышел с нераспечатанной пачкой и засмеялся:

— Толстому теперь не скоро понадобится!

— Слушай, — сказал я, — кто меня сменять-то будет? Что я тут всю ночь, что, ли, буду торчать?

— Разбуди Ури.

— Нет уж, ты сам его разбуди.

Цвика раздраженно покосился в сторону машины.

— Ладно, сейчас я его подниму.

На это ушло еще минут десять.

— "Костюм на Пурим", — втолковывал Цвика полусонному Ури. — Понял? Пурим! Ты меня слышишь или нет?

— Слышу.

Ури шмыгнул носом, сел на стул и, зевнув, стал зашнуровывать ботинки.

— Открой ворота, — сказал мне Цвика.

— Что?

— Что-что! Я сказал, открой ворота — потом снова закроешь.

— А если дежурный…

— Они два раза не приезжают. Вперед!

Пикап, сверкнув фарами, въехал в ворота, обогнул цепочку бункеров и пропал в темноте.

Я отключился сразу, как только дополз до койки. Снов не было. Лишь черный колодец беспамятства и душный мешок. Голос Цвики зубилом ударил в голову.

— Арье, вставай!

— Что? Что случилось? Который час?

— Четыре.

— Четыре? — Я еле разлепил глаза. — Ты что, чокнулся?

— Слушай, ты сегодня домой едешь?

— Ну, еду, а что?

— Сейчас хочешь ехать?

— Сейчас?

— Рути надо на коммутатор вернуться, — возбужденный Цвика, как всегда, проглатывал окончания слов, и спросонья я с трудом его понимал. — А ты можешь до главных ворот доехать и там ждать. В пять тридцать первый автобус в город проходит. Ты так четыре часа выиграешь, понял? Ну, едешь?

Я не стал умываться, только сунул в ранец грязное белье, зубную щетку, книгу и две пачки армейской халвы, припасенной для жены.

У раскрытых ворот Цион прохаживался вокруг пикапа и зевал. Знаменитая Рути оказалась маленькой, пухлой девчушкой, закутанной в Цвикину куртку. Вся она, улыбающаяся и черноглазая, излучала какое-то особенное женское тепло и притягательность.

— Доброе утро! — она посмотрела на мою помятую, небритую физиономию и засмеялась.

— Доброе утро! — Я машинально проверил, застегнуты ли штаны.

За рулем уже сидел злой Ури, которому Цвика что-то втолковывал, показывая пальцем на Рути и на меня.

— …и сразу назад, — закончил Цвика, — понял? Приедешь — отоспишься!

Он хлопотливо обнял Рути и снял с нее куртку. Потом достал Авраамову пачку, в которой осталась последняя сигарета, и ухватил ее одними губами. Сделав несколько затяжек, Цвика сунул сигарету Рути. Она засмеялась и закашлялась, а я тихонько стукнул ее по спине.

— Эй! — делано возмутился Цвика. — Ты с моей девушкой не заигрывай!

— Арье, — крикнул Цион, — привези газету свежую, ладно?

— Ладно.

Выехав на шоссе, Ури разогнал машину и на полной скорости повел ее к базе. Рути от тряски сползла на пол и сидела в уголке, держась руками за огромную каску и стараясь не выронить изо рта сигарету.

Я закрываю глаза и думаю, что успею застать жену дома. Открою дверь… или лучше позвонить? — Кто там? — Это я! — Левушка!

Ури тупо уставился в знакомую дорогу и встряхнул головой, чтобы не заснуть. Хриплый вой вползающего на гору трайлера он различил лишь тогда, когда увидел контур огромной машины, заполнившей узкое шоссе. От неожиданности Ури закричал. Трайлер, набирая скорость, уже катился с горы, и его обезумевший от ужаса водитель, забыв об инструкции, резко нажал на тормоз, увидев налетавший снизу пикап. Ури, продолжая кричать, вывернул руль вправо, и последнее, что он увидел, была нависшая гусеница, в которой не хватало двух болтов, и вздернутая к небу пушка.

Платформа трайлера накренилась, пушка сокрушила кабину пикапа, и тут же — медленно и жутко — шестидесятитонная махина танка сползла на пикап, вдавив его в землю. Больше не было ни криков, ни шума. Только молоденький водитель трайлера сидел в своей кабине и, вцепившись в руль, беспрерывно икал.

Февраль — июнь 1981 г.

Борис Руденко НА БИЛЬЯРДЕ ИГРАЮТ В ОДИНОЧКУ

Во дворе ждал Ярик. Он сидел на скамейке возле песочницы, аккуратно поддернув отглаженные брючки в крупную клетку. Вокруг копошилась и галдела малышня. Ярик наблюдал за ней с благосклонным интересом и казался полностью поглощенным этим занятием, но Пашку заметил сразу же, едва тот появился из-за угла.

Внутри у Пашки что-то дрогнуло, он сбился с шага, но тут же взял себя в руки, изобразив на лице нечто вроде радостной улыбки.

И Ярик улыбнулся в ответ.

— Ты куда пропал, сынок? — слово "сынок" Ярик произносил не насмешливо, а как бы с искренней заботой, хотя едва ли был старше Пашки более чем на два года.

— Я не пропал, — быстро возразил Пашка. — Тренировки у нас часто… и экзамены вот вот начнутся.

— Тренировки, да-а, — задумчиво и протяжно повторил Ярик. — Нехорошо так пропадать. Может, ты спрятаться решил?

И снова волна страха накатила на Пашку. Он ничего не мог с собой поделать.

— Зачем мне прятаться? — попытался он искренне удивиться. — Какой смысл?