Детектив и политика 1990 №5(9)

Ушаков вышел на трассу и окинул тусклым взглядом батальон. Не хватало одиннадцати машин — почти роты. Шесть ушли с командиром полка раньше. Остальные он передал "зеленым".

На антенне второй БМП из роты Мокасия отчаянно бился на ветру красный флажок. Точно крыло подранка.

— Засунь флаг себе в з-зад, солдат! — зло крикнул Ушаков. — Это не парад. Лучше сними хлам с брони — если что, пушку не развернешь.

Солдат хотел ответить, но ротный сказал, чтобы он заткнул свой огнемет.

— Я считаю… — вступился было за солдата стоявший рядом замполит из другого батальона, но его резко оборвал Ушаков.

— Вы, — тихо, но четко сказал комбат, — считайте д-до ста. А я буду поступать так, к-как считаю нужным.

— Вместо флага, — поддержал Ушакова ротный, — мы привяжем к БМП голову замполита с бантиками в волосах. Журналисты в Термезе умрут со смеху…

Минометная батарея Климова застряла на выезде с заставы из-за сломавшегося БТРа. Второй час подряд в его двигателе копался Славка Адлюков, но все безуспешно.

Ушаков кругами ходил вокруг испорченной машины, цедя сквозь зубы:

— Щенки! Не слушаете матерого к-комбата. Г-говорил же вам, чтобы проверили машины накануне…

Но БТР так и не завелся. Его облили двумя ведрами солярки и подожгли ракетницей. Вспыхнув, одинокий факел взметнулся ввысь.

Батальон хрустнул всеми своими металлическими суставами и медленно попер в гору.

Отчаянно ревели двигатели, скрежетали гусеницы, выбрасывая назад грязные ошлепки пропахшего гарью снега.

Вскоре колонна скрылась за горой.

Двумя километрами ниже карабкался на Саланг, к перевалу, второй батальон парашютно-десантного полка.

В третьем его взводе шла 427-я БМП. Гроздь прижавшихся друг к другу солдат облепила башню. Сзади сидели Андрей Ланшенков, Сергей Протапенко и Игорь Ляхович. Все — в брониках.

Вечером, в начале восьмого, батальон остановился у 43-й заставы, рядом с кишлаком Калатак. Как раз там, где погиб майор Юрасов и где так жестоко отомстил за него полковник Ан…енко.

Черная ночь расползлась по небу, словно чернила по промокашке.

Комбат приказал выключить все габаритные огни на машинах.

— Еще сутки, — сказал Ляхович, — и будем на границе. Не верится…

Раньше Ляхович служил в саперной роте, и кличка у него была "Сапер". Потом его перевели в разведвзвод старшего лейтенанта Овчинникова.

Но кличка осталась.

На 40-ю заставу Сапер попал в декабре прошлого года. Обеспечивал выставление блоков — искал мины.

За весь последний год во взводе не было "021"-х[45].

— Если на перевале армию не заклинит, — ответил Саперу Ланшенков, — то будем.

— Дай-то бог, — отозвался Протапенко.

Мороз наглел с каждой минутой. Водитель завел двигатель, и солдат обдало горячей гарью.

Через пару секунд взревел весь батальон. Но с места не тронулся.

"Урал" зампотеха не заводился. Пришлось открыть капот и проверить стартер.

— Нужен ключ на "17". Торцовый, — сказал зампотех.

Майор Дубовский подошел к 427-й БМП, взял включ, но четырехгранника у водителя не было.

— Он есть на 563-й, — сказал ротный. — Пошли туда.

Рядом с "Уралом" остановился "газик". Из окошка высунулась голова комендача.

— Эй ты, — крикнул он водителю через мегафон, — сын нерусского народа, в чем дело?!.. Быстрей заводи и двигай без переключения передач!

Водитель не отреагировал. Продолжал рыться в двигателе. Должно быть, не понял. "Газик" уехал.

На стоявшем рядом БТРе время от времени с шипением срабатывал компрессор, добавляя воздух в шины.

Ротный и майор вернулись, дали водителю четырехгранник. Сами полезли в кабину греться.

На 427-й один за другим зажглись восемь огоньков. Солдаты курили, отогревая теплым дымом сигарет посиневшие губы и пальцы.

— Хорошо… — сказал Сапер Ланшенкову, глубоко затянувшись.

Хотел добавить что-то еще, но струя пулеметного огня секанула поперек дороги. Трассеры красным пунктиром прошипи тьму.

Стреляли с заставы, только что переданной "зеленым".

БМП впереди дала предупредительную очередь по небу. Остальные молчали. Комбат, видно, решил не ввязываться в перестрелку.

Ланшенков услышал, как Сапер прохрипел ему что-то на ухо и несколько раз судорожно всосал ртом воздух.

— Что? — переспросил Ланшенков. — Что???

Сапер сидел в прежнем положении, лишь голову запрокинул назад — глядел в небо.

— Сапер! Ты как?! — крикнул Ланшенков.

Тот молчал.

К 427-му подбежал ротный. Тряхнув Сапера за плечи, заорал водителю:

— Включайте фары! Куда его зацепило?

Сапера аккуратно спустили с брони, положили на дорогу в желтый круг электрического света. Красная змейка крови заскользила по льду к обочине.

— Шея…….сказал, вставая с колен, ротный. — Навылет.

Пуля вышла из затылка…

Прапорщик присел на корточки и потрогал левое запястье Сапера.

— Пульс пока прощупывается, — сказал он.

Два солдата отрезали рукав бушлата. Санинструктор вколол в начавшую остывать серую руку промедол. Перетянул ее резиновым жгутом. Подождав, пока набухнет вена, поставил капельницу.

— Потекло… — сказал Ланшенков.

Связавшись с комбатом, ротный закричал в ларинг шлемофона:

— У меня "трехсотый" или "ноль двадцать первый"… Как понял?

— Вези его на 46-ю! — ответил комбат.

Там был медпункт.