Детектив и политика 1991 №2

— Высунься еще раз из окна, — велел ему крепыш. — Проверь заднюю половину состава и, если все в порядке, закрой в ней двери. Повторяю, только в хвосте. В передней части двери должны быть открыты. Ты понял меня?

Бад кивнул. Во рту у него так пересохло, что он не был уверен, сможет ли говорить, даже если осмелится. Поэтому он просто кивнул несколько раз подряд.

— Тогда за дело.

Пистолет снова уперся ему в спину, как только он повернулся и просунул голову в оконный проем.

— Порядок? — спросил мужчина. — Теперь закрывай.

Бад нажал на кнопки, и двери хвостовой части поезда захлопнулись.

— Торчи там, где торчишь, — крепыш тоже просунул голову в окно рядом с головой кондуктора. Вдвоем им было чертовски тесно, но седой не обратил на это, казалось, никакого внимания. Он смотрел в сторону головного вагона. Бад чувствовал у себя на щеке его дыхание. У головного вагона кто-то через окно беседовал с машинистом. Это выглядело совершенно естественно, однако Бад почувствовал, что здесь есть какая-то связь с тем, что происходит в его вагоне. Он увидел, как мужчина у головного вагона выпрямился.

— Как только он войдет в вагон, закроешь остальные двери, — сказал голос прямо ему в ухо. — Вот сейчас… Закрывай!

Пальцы кондуктора уже лежали на пульте, и ему осталось только надавить на кнопки. Загорелись сигнальные лампочки.

— Влезай обратно, — распорядился крепыш. Они снова стояли лицом к лицу. — Объявляй следующую остановку, — он подтолкнул кондуктора пистолетом. Бад включил трансляцию и сказал в микрофон: "Двадцать третья улица". Следующ… — и тут голос его сорвался на хрип и он не смог закончить фразу.

— А ну-ка, еще разочек, — потребовал мужчина. Бад откашлялся и провел кончиком языка по пересохшим губам.

"Двадцать третья улица" — следующая остановка".

— Ну вот, молодец. А теперь ты пойдешь в первый вагон.

— Пойду в первый вагон?

— Да, и учти, что я пойду следом за тобой. В кармане у меня пистолет, и, если что-нибудь выкинешь, я продырявлю тебе позвоночник.

Позвоночник! По телу Бада пробежала дрожь, стоило ему представить себе, как пуля вонзается ему в позвоночник…

— Ну, пошли.

Бад протиснулся к выходу из кабинки. По дороге он бедром задел цветочную коробку и инстинктивно дернулся, чтобы не дать ей упасть, однако от толчка она даже не дрогнула. Бад открыл дверь, ведущую в соседний вагон. Когда он шел через поезд, он не слышал шагов за спиной, но знал, что крепыш следует за ним. Его рука в кармане плаща, а в руке пистолет, из которого он готов раскрошить ему позвоночник, как ореховую скорлупу. Бад шел по вагонам, глядя прямо перед собой.

Поезд медленно тронулся.

Лонгмэн

Лонгмэн чувствовал противное головокружение. Ему казалось, что, он потеряет сознание в ожидании, пока дверь кабины машиниста откроется. Если она откроется вообще. Он с отчаянием ухватился за эту соломинку. Вдруг Райдер, которого он сейчас не мог видеть, передумает. Вдруг случится что-то непредвиденное, и им придется все отменить.

Но даже мечтая об этом, он отлично знал, что Райдер не передумает и сумеет справиться с любыми обстоятельствами.

На Лонгмэна застенчиво смотрели двое мальчишек, словно приглашая одобрить игру, которую они затеяли. Эта открытая доверчивость тронула его, и он против воли улыбнулся им, несказанно поразившись, потому что еще минуту назад был уверен, что не способен больше улыбаться. На секунду, отвечая теплом на тепло, Лонгмэн почувствовал облегчение. Но только на секунду, потому что тут же услышал скрежет внутри кабины. Затем раздался щелчок замка. Он на мгновение сжался, подавляя в себе паническое желание бросить все и бежать, бежать…

Затем он поднял свой пакет и вошел вместе с ним в кабину. Как только дверь закрылась, он увидел, как рука Райдера с пистолетом пропала из оконного проема. Неловким движением он достал свой пистолет, с ощущением вины вспомнив, что оружие должно было быть у него в руке уже в тот момент, когда он входил в кабину. Теперь он упер пистолет в бок машинисту. По лицу того струился пот, и Лонгмэн подумал, что так, чего доброго, кабина скоро провоняет, как раздевалка боксерского клуба.

— Освободите ваше место, — сказал Лонгмэн машинисту, который подчинился с почти комичной торопливостью. — А теперь встаньте у окна.

Он услышал легкий стук в дверь и открыл задвижку, заметив в этот момент, как загорелись контрольные лампочки на панели. Райдер открыл дверь и, свалив свой багаж на пакет Лонгмэна, проскользнул в кабину. Теперь в ней было так тесно, что с трудом можно было двигаться.

— Ну, приступай, — сказал Райдер.

Лонгмэн уселся на место машиниста и положил руки на пульт.

— Не забудь, что я тебе сказал, — рявкнул он на машиниста. — Не вздумай прикасаться к педали радиомикрофона. Будет плохо.

Было видно, что машинист мечтает только дожить до пенсии. Но Лонгмэн и сказал это в основном, чтобы его услышал Райдер, потому что по плану операции он должен был с самого начала предупредить машиниста не трогать систему связи, но начисто забыл об этом. Он посмотрел на Райдера, ожидая одобрения, но тот оставался бесстрастным.