Детектив и политика 1991 №4(14)

Услышав приближающиеся выстрелы, я со всех ног рванул к пригорку, который заприметил еще раньше. Согнувшись вдвое, я, как безумный, понесся в спасительном направлении. Под надежный покров темноты.

К моему великому изумлению, в меня никто не палил. Может, не заметили? Раздумывать было некогда, я бежал, хватая ртом воздух.

По примеру стрелков или, скорее, десантников через каждые десять шагов я делал остановку. Прислушивался. Вглядывался — до боли в глазах. Темнота сгущалась, и с каждым мгновением риск, что меня засекут, уменьшался. Но и шансы разглядеть кого-нибудь — тоже.

Тем хуже. Я даже не чувствовал боли от колючек, царапавших мне лицо. Не задерживался из-за веток, цеплявшихся за одежду. Единственное, что меня интересовало, — это постепенно слабеющие звуки перестрелки.

Наконец, весь потный и запыхавшийся, я добрался до вершины. Справа от меня тянулся лес. Слева — высокая изгородь, сложенная из желтого известняка. Внизу еле виднелась светлая полоска узенькой тропинки.

Несколько минут я приходил в себя, судорожно прижав руки к груди, пытаясь отдышаться. Вдруг я заметил вдали голубоватые вспышки. Наверняка "синеглазка".

Я снова бросился бежать.

Внизу, у подножия холма я споткнулся и упал. Под ногами у меня заскрипел гравий. Значит, это дорога. Я пустился по ней бегом. Дорога делала крутые виражи. Я не знал, что меня ждет за ближайшим поворотом, и каждый раз приостанавливался из страха столкнуться нос к носу с каким-нибудь полицейским заслоном.

Пробежав несколько сот метров, я различил впереди свет и сбросил скорость.

Свет исходил от уличного фонаря перед фасадом старинного здания. Я крадучись подошел поближе.

Мне удалось разобрать буквы на вывеске, дребезжавшей под порывами ветра.

Таверна "Старая церковь".

У входа стояло несколько машин.

Я прислушался.

Из дома слабо донеслись взрывы смеха и музыка.

Потом аплодисменты.

Я сделал пару шагов вперед.

Сквозь запотевшие стекла я разглядел ярко освещенный зал ресторана, людей, камин, а в глубине играющих гитаристов.

Невозможно было ввалиться туда в таком виде, замызганным грязью с головы до ног.

Я стащил с себя плащ и засунул его за старую бочку. Потом тщательно почистил брюки и вытер лицо носовым платком. Пригладил волосы.

На другом конце улицы этого, вероятно, крошечного поселка вспыхнули фары. Я тотчас укрылся за выступ стены. В нескольких метрах от входа затормозила "Рено-18", и оттуда с хохотом вывалилась ватага веселых юнцов. Шумно распахнув двери, они вошли в кабачок, и я быстренько пролез в дверь следом за ними. Народу полно, вряд ли на меня обратят внимание. Большинство ребят были в маскарадных костюмах.

Парень в белом фартуке встретил меня радушной улыбкой.

— Вы один, месье?

— Да, — сказал я, стараясь улыбнуться в ответ как можно веселее.

— Столик не заказывали?

— Нет, к сожалению…

— Ничего страшного, потеснимся немного. Тут сегодня празднуют день рождения.

Он как будто не заметил мою смятую одежду и подвел меня к столику, за которым восседала шумная компания. Я сел, стараясь не нарушать атмосферу веселья. В зале было жарко, к щекам у меня прилила кровь. Наверное, я покраснел как рак.

Мне принесли королевский ром, который я выпил залпом.

Певцы и музыканты на маленькой эстраде шпарили что-то по-английски, мне непонятное. Но публике как будто нравилось.

Я тут был совсем не к месту. Точно с луны свалился.

Дождавшись момента, когда кругом разгалделись вовсю, я незаметно проскользнул в туалет.

Там я долго и тщательно мыл лицо и руки, потом вытерся бумажными салфетками. Какая-то девчонка лет восемнадцати так лихо распахнула дверь туалета, что едва не разбила мне нос. Это ее ничуть не смутило, она улыбнулась мне озорной, чуть хмельной улыбкой. Поскольку девица была вполне миленькая, я удержался от выговора. Наоборот — расщедрился на комплимент по поводу ее наряда. Коломбины.

— Ну и вы тоже в большом порядке! — отбрила она. — Прямо классный бродяга. Костюмчик что надо! — И она умолкла, торопясь напудрить нос. — Вот только насчет темы большую промашку дали. Сегодня у нас установка на итальянскую комедию.

Я нарочито громко рассмеялся, лихорадочно соображая, что бы ответить поостроумней.

— А я изображаю Арлекина при социализме, — брякнул я наконец за неимением лучшего.

Но и это привело ее в полный восторг.

Мало-помалу я позабыл свои горести и заказал шикарный ужин. Гусиную печенку, филе из утки и профитроли, орошенные вином "Жюльенас". Музыканты во всю мощь голосов затянули "Счастливый день рождения", свет погас, и на соседний стол водрузили огромный именинный торт.

Как раз в тот момент, когда виновник торжества принялся задувать свечи, двери ресторана распахнулись.

Сильный сквозняк разом погасил все свечи. Зал погрузился во мрак. Его тут же располосовали лучи мощных фонарей, осветивших голубые каски и темные физиономии полицейских.

Воцарилось испуганное молчание, нарушаемое лишь истерическим хихиканьем какой-то девицы, млеющей в объятиях своего милого и потому ничего вокруг не замечавшей.

А потом прозвучал знакомый голос:

— Да, трудненько же было разыскать вас, Ноблар…