Детектив и политика. Выпуск №2 (1989)

Пилю трудно было убедительно отстаивать перемену курса на 180 градусов. И он пошел на маневр, подал в отставку, чтобы решение сложной ситуации возложить на вигов и их лидера Джона Рассела, который сам не так давно "переменил веру" и превратился в сторонника свободной торговли.

Пиль, в сущности, поймал Рассела на слове. Стремясь дискредитировать Пиля, 22 ноября 1845 года Рассел обратился с письмом к своим избирателям в Сити, в котором обвинил Пиля в том, что тот до сих пор не вмешался в вопросы ввоза продуктов питания в Ирландию. Пиль тут же подал в отставку, написав королеве письмо, в котором обещал Расселу свою поддержку, если тот возьмется осуществить отмену хлебных законов. Королева вызвала Рассела и поручила ему сформировать кабинет. Тот думал шесть дней, затем согласился, но через два дня отказался из-за разброда в руководстве вигов. Королева обратилась к Пилю, и тот с готовностью сформировал новый кабинет.

Во время этих событий Дизраели был в Париже, наслаждался близостью с французским двором и не очень хорошо понимал происходящее в Лондоне. Он в то время был наиболее видным представителем "Молодой Англии" — группы молодых политиков-тори, выступавших с критикой действий правительства Пиля. В декабре Пиль сформировал новый кабинет, и Смит — самая яркая после Дизраели фигура в "Молодой Англии" — по настоянию отца согласился занять пост заместителя министра иностранных дел. Это означало, что из противника Пиля он становится его сторонником. Чувствуя большую неловкость, Смит попытался оправдаться перед Дизраели: "Все складывается так, чтобы вы сочли меня подлецом… Извините, что я причиняю вам боль". Но пойти на окончательный разрыв с отцом, виконтом Стрэнгфордом, он не мог. "Молодая Англия" распалась. Дизраели отнесся с пониманием к "предательству" Смита, и дружеские отношения между ними сохранились.

"Молодая Англия" в то время для Дизраели была уже пройденным этапом. Она служила ему для партизанских действий в политике, вдохновляла при написании романов, но средством достижения власти служить не могла. Как замечает X. Пирсон, "Дизраели не мог удовлетвориться ролью капитана ограниченной группки." Он хотел и намерен был стать премьер-министром Англии и поэтому начал операции для достижения этой цели, предприняв сокрушительную атаку на премьер-министра, наиболее сильного и популярного политического деятеля в стране.

Переход Дизраели в генеральное наступление против Пиля стимулировался тем, что, когда стало ясно намерение премьер-министра отменить хлебные законы, в среде землевладельцев возникло сильное движение за сохранение существующего положения. Появились соответствующие организации: Антилига (против лиги, выступавшей за отмену хлебных законов), Центральное сельскохозяйственное протекционистское общество и другие. Они содействовали консолидации в парламенте протекционистской партии и тому, что Дизраели получал такого союзника, как Бентинк.

Выступления Дизраели в парламенте были выдержаны в крайне резких, язвительных, граничащих с оскорблениями выражениях. Он стремился полностью дискредитировать Пиля как партийного и государственного деятеля, остро критиковал и саму партию тори в том виде, который она приобрела под его руководством. Дизраели не мешало это делать и то обстоятельство, что он сам принадлежал к этой же партии. Дизраели руководило не чувство зависти или неполноценности. "Это была просто враждебность, — замечает Пирсон, — испытываемая амбициозным человеком против любого, кто стоит на его пути и препятствует его продвижению".

Дизраели обвинял Пиля в том, что он перехватил у вигов их программу. Формулировалось это следующим образом: "Достопочтенный джентльмен захватил вигов в момент купания и унес с собой их одежду". Образная форма такого обвинения впоследствии часто встречалась в политических речах в Англии и в XX веке. Пиля справедливо упрекали в том, что до того, как он стал премьер-министром, он придерживался протекционистских принципов, а теперь занимает прямо противоположную позицию. Возразить против этого было нечего.

Дизраели дал в своих выступлениях характеристику консервативного правительства, с восторгом встреченную вигами. Она была настолько яркой, что впоследствии неоднократно использовалась в Англии либералами и лейбористами для оценки других консервативных правительств. "Что касается моня, — говорил он, — то, если мы действительно нуждаемся в свободной торговле, я, относясь с уважением ко всякому гению, предпочел бы, чтобы такая вера была предложена Кобденом, а не человеком, который, применяя ловкое парламентское маневрирование, обманывает благородное доверие великого народа и великой партии. Что касается меня, то мне безразлично, какой будет результат. Распустите, если вам так нравится, парламент, который вы предали, и апеллируйте к народу, который, я уверен, не доверяет вам. Мне остается, по крайней мере, возможность публично изложить свою уверенность в том, что консервативное правительство — это организованное лицемерие".