Детектив и политика. Выпуск 3, 1989

— Боюсь, что это необходимо, — сухо возразил Фаркварт, не глядя на него. Главный инспектор наконец надел очки, и его лицо, до той поры казавшееся бесстрастным, приобрело доброжелательное выражение.

— Формальную сторону расследования мы можем опустить, по крайней мере сейчас. Прошу вас продолжать, Фаркварт.

— Слушаюсь, господин инспектор. Второе сообщение мы получили из Плентинга, через восемь дней после первого. В нем тоже речь шла о том, что ночью кто-то передвигал трупы в кладбищенском морге. Умершим был портовый рабочий по фамилии Тиккер, который давно болел и сильно обременял семью.

Фаркварт искоса взглянул на Грегори, который нетерпеливо ерзал в кресле.

— Похороны должны были состояться утром. Члены семьи, явившись в морг, заметили, что труп лежит лицом вниз, то есть спиной кверху, и, кроме того, с раскинутыми руками, что производило такое впечатление, будто человек… ожил. То есть так показалось родне. В округе распространились слухи о летаргическом сне; говорили, что Тиккер пришел в себя после мнимой смерти и так перепугался, найдя себя в гробу, что умер вторично, на этот раз окончательно.

— Это, разумеется, были сказки, — продолжал Фаркварт. — Местный врач констатировал смерть без всякого сомнения. Но слухи все расползались, и тогда вспомнили, что о так называемом "передвижении трупов", или, во всяком случае, о том, что за ночь они изменяли положение, люди говорили уже давно.

— Что значит "давно"? — спросил главный инспектор.

— Точно установить невозможно. Слухи касались Шелтема и Диппера. В начале января было произведено первое более или менее систематизированное расследование местными силами, поскольку дело представлялось пустяковым. Показания местных жителей были в чем-то преувеличены, в чем-то противоречивы. Собственно говоря, никаких результатов. В Шелтеме речь шла о теле Самуэля Филти, умершего от сердечного приступа. Он якобы "перевернулся в гробу" в ночь под Рождество. Могильщик, который сделал это заявление, известен как горький пьяница, его слова никто не мог подтвердить. А в Диппере имелся в виду труп душевнобольной женщины, обнаруженный утром в морге на полу, около гроба. Поговаривали, что ее вышвырнула падчерица, которая ночью проникла в морг и проделала это из ненависти. Разобраться во всех этих сплетнях и слухах просто невозможно. Все ссылались на якобы очевидца, а тот на кого-то другого.

Мы бы сдали это дело в архив, — Фаркварт заговорил чуть быстрее, — но 16 января из морга в Трикхилле исчезло тело некоего Джеймса Трейла. Дело поручили сержанту Пилу из нашего следственного отдела. Труп был похищен из морга между двенадцатью ночи и пятью часами утра, когда владелец похоронного бюро заметил его отсутствие. Умерший был мужчина… лет примерно сорока пяти.

— Вы в этом не уверены? — спросил главный инспектор. Он сидел, опустив голову, словно разглядывая себя на полированной поверхности стола. Фаркварт откашлялся.

— Уверен. Так мне сообщили… Он скончался от отравления светильным газом. Произошел несчастный случай.

— Вскрытие? — поднял брови главный. Наклонившись в сторону, он потянул за рукоятку, которая открывала задвижку дымохода. В неподвижной духоте кабинета повеяло свежестью.

— Вскрытия не производилось, но мы убеждены, что это несчастный случай. Через шесть дней, 23 января, такой же случай произошел в Спиттоне. Там исчез труп двадцативосьмилетнего Джона Стивенса, рабочего, который накануне смертельно отравился, когда чистил котел на винокуренном заводе. Смерть наступила около трех часов пополудни, тело доставили в морг, где последний раз его видел сторож в девять вечера. Утром трупа уже не было. И это дело, как и предыдущее, вел сержант Пил, и тоже безрезультатно. Поскольку мы тогда еще не принимали в расчет возможной связи этих двух случаев с предыдущими…

— Давайте пока воздержимся от комментариев. Это облегчит нам обзор фактов, — заметил главный инспектор. Он учтиво улыбнулся Фаркварту, опустив сухую, легкую руку на стол. Грегори невольно засмотрелся на эту анемичную старческую руку, совершенно лишенную очертания жил.

— Третий случай произошел в Лоуверинге. Это уже в пределах Большого Лондона, — продолжал Фаркварт глухим голосом, как бы утратив охоту продолжать свой затянувшийся доклад. — У медицинского факультета там новые большие прозекторские. Оттуда исчез труп пятидесятилетнего матроса Стюарта Элони, скончавшегося в результате продолжительной тропической болезни, которую он подхватил во время рейса в Бангкок. Это произошло через девять дней после исчезновения второго трупа, 2 февраля, точнее, в ночь со второго на третье. На этот раз за расследование взялся Скотленд-Ярд. Вел его инспектор Грегори, и он же потом взял еще одно дело — о пропаже покойника из мертвецкой на пригородном кладбище в Броумли. Произошло это 12 февраля, речь шла о трупе женщины, умершей после операции по поводу рака.

— Благодарю вас, — сказал главный инспектор. — А почему отсутствует сержант Пил?

— Он болен, господин инспектор. Лежит в больнице, — отозвался Грегори.

— Да? А что с ним?

Грегори смешался.