Детектив Мэд Мёрдок

– Сес, ты волшебница!

– Если бы вы сидели спокойно, было бы ещё лучше, – скромно улыбнулась Сесиль, ловко закрепляя причёску шпильками.

Сегодня ей было гораздо лучше, и она даже время от времени напевала себе под нос какую-то незамысловатую мелодию.

– Это всего лишь ужин, а не рождественский бал или… свадьба.

– На свадьбу я вам сделаю причёску в сотню раз лучше, мэм!

– Если она всё-таки случится…

– Обязательно случится.

– Позавчера мне показалось, что ты не очень-то одобряешь нас – меня и мистера Флеминга.

– О нет, мэм…

– Эм.

– Простите, все те слова… они к вам не относились. Я просто была не в себе. Простите, но я так напугалась!

– Понимаю тебя, кто угодно слетел бы с катушек, когда кругом происходит такое… С кем ты была в сарае?

Сесиль отвела взгляд и после секундной заминки ответила:

– Одна.

– Ты с ним встречаешься?

Сес молча помотала головой, делая вид, что очень занята волосами Мёрдок.

– Ты его любишь? А он тебя?

– Мэм!

– Эм.

– Эм, я была в сарае одна. И не спрашивайте, что я там делала! – она предупреждающе подняла палец.

– Я уже поняла, это не моё дело.

– Но мэм… Эм, простите, я…

– Ничего, Сес, я не из тех, кто любит и умеет секретничать, но я очень хорошо умею хранить тайны, а ещё я умею ставить на место тех, кто позволяет себе слишком много, и если тебе будет нужна моя помощь, просто скажи об этом, договорились?

– Договорились. Всё готово! – она отошла назад и, сложив на груди ладони, любовалась своей работой.

Мёрдок тоже наконец могла подняться со стула и оглядеть себя. Новое платье – на этот раз изумрудно-зеленое с высоким горлом, затянутым кружевом, и узкой юбкой – весьма соблазнительно подчёркивало фигуру. Эм слегка прикусила накрашенные помадой губы. Господи, с каких это пор ей стало важно, что подумают о ней люди?

Схватив с кровати одолженную у Сесиль сумочку, она вышла из комнаты, стараясь двигаться степенно и держать спину ровно. Стэн Ли уже ждал её внизу и, судя по тому, как он сидел в кресле, подпирая рукой голову, ждал уже давно.

Глава 12

В темноте южной ночи дом Рэндалла сиял огнями, словно рождественская елка. Свет горел даже в окнах мансарды. Впрочем, и без этого особняк Мейсона выделялся среди других домов. Белоснежное здание с круглыми колоннами в стиле греческого Возрождения и коваными ограждениями галереи второго этажа было заметно издалека.

Поднявшись по широким ступеням на террассу, Мёрдок нажала на кнопку звонка. Едва она успела переглянуться со Стэном, как дверь открылась и на пороге появился сам хозяин дома.

Рэндалл был разодет в пух и прах – шейный платок, бриллиантовые запонки, золотая цепочка от часов, которая тянулась к карману, уже не говоря о том, что он благоухал как целый отдел мужской парфюмерии в универмаге «Монро» на Третьей улице.

– Мистер Флеминг, рад видеть вас в добром здравии! – театрально поклонившись, Мейсон протянул руку Стэну, но, едва коснувшись ее в подобии рукопожатия, повернулся к Мёрдок и, взяв её под локоть, повёл внутрь. – Мэдлин, великолепно выглядишь. Это платье так идёт к твоим глазам, и серьги…

Поток комплиментов от Рэндалла казался неиссякаемым, и от вежливой улыбки у Мёрдок начало сводить скулы. Хозяйка дома всё это время стояла в стороне, и её щёки в обрамлении белокурых локонов весьма мило розовели в тон платью. Лоснящийся шёлк создавал струящийся силуэт, подчеркивая изгибы тела, но плохо сочетался с бархатной белой накидкой, укрывавшей плечи.

– Идём, я покажу наш дом, – он развернулся и, заметив свою супругу, долю секунды глядел на неё в недоумении, словно совсем не ожидал её увидеть. – Простите, – тут же, смеясь, обратился он к гостям, – где же мои манеры? Позвольте представить вам мою жену: Элизабет. Лиззи, милая, подойди, пожалуйста, – отпустив наконец Мэд, он протянул руку супруге и кивнул, будто разрешая сделать шаг навстречу.

Когда очередной раунд приветствий завершился, Рэндалл обнял супругу за талию и повёл их маленькую процессию через анфиладу комнат – каждая из которых была как маленький шедевр и предмет особой гордости хозяина. Первой их встретила столовая с жёлтыми обоями, разрисованными птицами – попугаями, павлинами, журавлями и аистами, танцующими среди цветочных гирлянд. Роскошный стол уже был накрыт, и доносившийся аромат заставил гостей сглотнуть слюну, но Рэндалл пригласил двигаться дальше.

Гостиная напоминала оранжерею – белая плетеная мебель и цветы в кадках вдоль стен, и на стенах, и под потолком. И лепнина. Везде лепнина. От повышенной влажности в горле у Мёрдок першило, но вместо того, чтобы продолжить, Рэндалл остановился у камина и, обратив взор на висящую над ним картину с размытыми разноцветными огнями Эйфелевой башни, сказал: