Детектив на исходе века

С той поры Федины урны у «крейсера» стояли непоколебимо и беседки были относительно целы, правда, криков ночью и матерщины на стенах дома стало больше, но ничего не поделаешь — закон природы. Выиграешь в одном, проиграешь в другом.

После теплого мая наступил не менее теплый июнь. А может, так только казалось ему, потому что жизнь изменилась к лучшему; точнее, изменилась не сама жизнь, жизнь осталась прежней, просто она приобрела вкус, как приобретают вкус женщины, вино, сигареты после длительного насморка, который напрочь этот вкус отбивал.

Федя стал показываться на людях, бывать в гостях. Однажды даже попал домой к Узякину, но долго там не пробыл, поскольку хозяин пытался угостить его водкой, а жена Узякина уж очень прямо намекала на то, что ему надо жениться…

— Я здоров, я силен, — приговаривал он вполголоса на озере, куда поехал вместе с Витальичем, его женой и дочкой, долговязой, нескладной девочкой двенадцати лет, чрезвычайно болезненной, несмотря на то что опекалась двумя врачами, но также чрезвычайно начитанной и сообразительной.

— Слушай, Федор, — сказал Витальич, — а не слетать ли тебе на юг… Я в детстве часто болел, ну и родители повезли меня в Анапу, и ты знаешь, потом полгода не болел. Родители поняли, что все дело в море и солнце, повезли меня еще, и с тех пор я самый здоровый ребенок в Каминске.

Федю так и подмывало спросить, а не отвезти ли Витальичу на юг дочку, чтобы оздоровить…

— Я бы туда и дочку свозил, — продолжил Витальич, — но сам не могу, а жену в такое сумасшедшее время отпускать страшно… Да и война там, на Кавказе.

— А мне в сумасшедшее время можно?

— Ты — другое дело. Ты — мужик, к тому же бывший военный, тебе можно. Это был бы еще один фактор твоего восстановления и выздоровления…

— А как Купрейчик?

— А что Купрейчик, ты его девиз знаешь: здоровое тело — здоровая душа. Завтра зайди к нему, посоветуйся, а то действительно без лечащего врача принимать такое решение…

Однако Купрейчик и думать запретил о юге.

— Какое тебе Сочи, — говорил он, волнуясь. — Ты в своем уме? У тебя вегето-сосудистая… Ты еще не окреп окончательно, и пребывание в климате, принципиально отличном от нашего, может только ухудшить твое состояние и сведет на нет все, что мы достигли… Это — первое, а второе — ты приедешь на незнакомое место и сразу подвергнешься воздействию факторов, которые в наше время всегда присутствуют в таких криминогенных местах, какими являются курортные города.

Купрейчик схватился за телефон и позвонил Витальичу.

— Ты знаешь, что он надумал? — кричал он в трубку. — Он собирается ехать на юг…

Сообразительный Витальич по тону догадался, что Купрейчик против поездки, и, конечно, не стал говорить, что сам подтолкнул Федю к такому решению… Из трубки было слышно: «А если дозировать… и море и солнце… втягиваться постепенно…»

— Ты что, офигел? — не выдержал Купрейчик. — У него головные боли только что прекратились, а ты ему рекомендуешь в эту жару…

Когда Витальич предложил Феде съездить на юг, тот отнесся к этому скептически. Он слишком слаб для таких поездок. Да и в душе он побаивался отрываться от своей норы, потому что совсем недавно появилось в нем предчувствие каких-то существенных перемен, которые в скором времени должны наступить.

Разговор Купрейчика и Витальича продолжался в том же духе, но напористый Купрейчик почти убедил главного врача Каминской больницы, и уже наступал момент, когда они вдвоем должны были навалиться на Внучека… Но момент этот не наступил. Федя не стал ждать нападения — бес противоречия, как симптом выздоровления, уже поселился в нем.

— Хватит, — сказал он, — вы все решаете за меня, один говорит — нужно, другой — нет… А выбирать буду я, даже в том случае, если мне это будет трижды противопоказано.

Купрейчик бросил трубку и мгновенно переключился на него. Он начал говорить, что здоровье психическое — штука сложная и непонятная даже специалистам, но существуют закономерности функционирования человеческой психики, против которых не попрешь…

— Все, — перебил его Федя, — закончили… Я вам с Витальичем благодарен, но вы так увлеклись, что забыли: я — не подопытный кролик… Я долго подыгрывал вам, когда вы сговорились меня обследовать, хотя все эти современные методы не больше, чем тесты, что печатают в областных газетах для привлечения читателей, я подыгрывал, когда стали меня лечить. Но всему бывает конец. И теперь я сам решу, куда мне ехать…

— Ни в коем случае! — чуть ли не взвыл Купрейчик. — Ни в коем случае!

На том и расстались. Федя шел домой и самодовольно думал, что его друзья-эскулапы недооценивали его, не учли, что когда-то он изучал такую науку, как человековедение… Он сразу их раскусил, но виду не подал и продолжал играть, как играют в поддавки.

— Новейшая методика…

— Да, да, конечно…

— Энцефалограмма…

— Согласен…

— Пятна Роршаха…

— Всю жизнь мечтал…