Детектив на троих

– Ну, еще он сдавал в аренду торговые ряды, – подумав, сказал Савелкин. – Ларьки у него по городу имеются. Ферма какая-то в пригородном хозяйстве. Чего еще? Да в общем, все.

– Стоп, – сказал я. – Ферма – очень может быть.

Дынин оглянулся назад и спросил:

– Вовк! Может, по ларькам прошвырнемся?

– Если только за пивом, – ответил ему Седой. – И то за фальшивые доллары тебе даже в емельяновских ларьках ничего не продадут.

– Значит, вперед на ферму! – браво заявил Дынин и хлопнул со всего размаха сидящего за рулем Карцева по плечу, отчего тот чуть было не выехал на встречную полосу.

Савелкин указал, куда ехать, и мы помчались по ночному городу. К ферме, находящейся недалеко от деревни Пилюгино, мы подъехали около часа ночи.

Фары осветили довольно длинное и обшарпанное строение, когда-то покрашенное в белый цвет. Оно было огорожено деревянным заборчиком.

– У тебя фонарик есть? – спросил Дынин Карцева.

– В багажнике, – ответил тот.

Мы все вылезли из машины, Дынин достал из багажника большой и мощный фонарь.

– Где коровы? – спросил я Савелкина.

– Раньше были вон там, – указал он на правую часть строения.

– Значит, нам туда, – сказал Дынин, указывая на левую часть.

Мы, проникнув через деревянный заборчик, завернули за угол строения и обнаружили с другой его стороны кирпичную пристройку, два окна которой были освещены. Между окнами располагалась дверь.

– Похоже, у коровника есть сторож, – сказал Дынин.

– Вряд ли у коровника, – возразил я ему.

Мы медленно пошли к окну. За ним тихо играла музыка. И тут я неожиданно споткнулся о какую-то дрыну, которая была, видимо, автомобильной рессорой, и с грохотом упал.

– Цыц! – прошипел Дынин, но было уже поздно.

Музыка за окном прекратила играть, и голос из-за двери спросил:

– Кто здесь?

Честный Дынин ответил просто:

– Милиция!

Ответом Дынину послужили два выстрела изнутри, в результате которых в деревянной двери образовалось два отверствия, сквозь которые просочился свет.

– Ложись! – заорал Дынин и тут же убрякался на землю, доставая попутно пистолет. – Немедленно сдавайтесь! – проорал он с земли, выставив вперед пушку. – Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Выходить по одному!

Ответом ему послужили еще два выстрела. К Дынину подполз Седой и спросил:

– Ты пистолет-то с предохранителя снял?

– Снял, – сказал Дынин.

– Ну тогда стреляй, твою мать! – заорал Седой.

Дынин поразмышлял секунду-другую, потом прицелился и выстрелил. В двери образовалось пятое отверстие. Обороняющийся пустил в дверь еще две пули. Дверь стала походить на решето. Дынин долго и тщательно целился, хотя для меня было непонятно, поскольку цель была не видна, и выстрелил еще раз. В верхней части двери появилась еще одна дырка. Далее два выстрела – дынинский и вражеский – послышались почти одновременно. При этом гильза из табельного дынинского «макарова», отлетев, больно ударила Савелкину в бровь. Тот завопил. Похоже, обороняющийся воодушевился этим воплем, сочтя, что уже есть жертвы с нашей стороны, и принялся с новой силой стрелять по двери. Но новых дырок в двери не образовалось, а из помещения послышались глухие щелчки.

– Похоже, у парня туго с боеприпасами, – заметил лежащий рядом с Дыниным Борисов.

Дынин встал, отряхнулся, поправил фуражку и решительно сказал:

– Все! Штурмуем!

И он, степенно поднявшись по крыльцу, ударил по двери ногой:

– Выходить по одному! Сопротивление бесполезно! Патроны у вас кончились!

И тут неожиданно из одного из освещенных окон вылетела табуретка, вынеся с собой раму. После табуретки из окна сиганул здоровенный мужик и, вскочив на ноги, побежал в направлении дороги. Дынин развернулся и, направив парню в спину фонарь, крикнул:

– Стоять! Первый выстрел в воздух, второй – на поражение!

Парень метнулся в сторону от фонаря. Дынин стал искать последнего фонарным лучом.

– Дынин, стреляй! – закричал я.

Тот выстрелил в воздух.

– Кретин! Стреляй в него! – орал я.

Дынин, попросив Седого подержать фонарь, стал тщательно целиться. Тут у меня не выдержали нервы – я схватил железяку, о которую споткнулся, и громко завопив: «А-а-а!», швырнул ее в ту сторону, куда убегал бандит. Неожиданно послышался звук глухого удара, после чего басистый голос простонал:

– Ой, блин!

И мы услышали звук падающего тела.

– Надо же, – сказал Дынин, отрываясь от мушки, – попал...

Седой лучом света нашел лежащую на земле тушу, и мы направились к ней.

Подойдя к бандиту, я осмотрел его. У пострадавшего было явное сотрясение мозга и сильный ушиб спины – похоже, на нее и пришелся основной удар металлической рессорой.

– Вот он, русский бумеранг в действии, – прокомментировал случившееся Седой и спросил Дынина:

– Дима, у тебя есть наручники?

Дынин пошарил по поясу и сказал:

– Да!

– Так надень их на него!

Дынин вынул из руки бандита пистолет, из которого тот изрешетил всю дверь фермы, и защелкнул на его руках наручники.

– А вы, молодцы, – сказал Седой подошедшим Карцеву и Савелкину, – берите его и несите в сторожку!

Те, кряхтя, потащили тушу туда, где она и находилась до нашего приезда. Дынин залез в окно и открыл дверь изнутри. Мы все зашли в помещение.