Детектив о лучших мужчинах

Тая встала, надела теплые носки, потому что ее трясло, набросила на себя халат, открыла шкаф и вытащила оттуда все подушки. Уложила вместо себя на кровати, придав им форму тела, укрыла одеялом и вышла из палаты. Но перед тем как выйти, она сначала долго стояла на пороге, прислушиваясь к звукам и осторожно выглядывая. И когда поняла, что длинный, растянувшийся на два крыла коридор (желтые глянцевые стены и белый сверкающий, чисто вымытый пол) пуст, она выскользнула и быстрым шагом направилась к стеклянной двери, ведущей на лестницу. Ей было так страшно, что она просто молила бога о том, чтобы встретить хотя бы кого-то в месте, отведенном для курения (вернее, в стихийно возникшем месте, причем не только для больных-курильщиков, но и для медсестер или даже врачей!) – может, кто мучается, как и она, от бессонницы. Как человек некурящий, она в душе поддерживала запрет на курение в общественных местах. Однако люди не могли вот так все разом взять и бросить эту пагубную привычку, а потому как-то кучковались, искали спокойные и проветриваемые месте и дымили…

Она нашла такое место по запаху. Спустилась на этаж ниже и, услышав голоса, двинулась по направлению к еще одной лестнице, ведущей непонятно куда. Может, на склад или к черному выходу из больницы. Вот оттуда-то и потягивало дымком.

Она спустилась и увидела в нише под лестницей сидящую на подоконнике молодую женщину. На ней была розовая пижама в белых и голубых зайчиках. Длинные темные волосы закрывали часть лица. Она курила.

– Можно я тут с вами постою? Что-то не спится…

– Валяйте. – Женщина качнула головой, как бы приглашая ее устроиться рядом.

– Да нет, я постою здесь, в уголке…

– Ок.

Пауза. Потом она взорвалась:

– Представляете, что устроили эти уроды? Ввели меня в наркоз, а потом разбудили. Я просыпаюсь, спрашиваю, ну что, вставили свой шарнир?

– Какой шарнир?

– Мне должны были поставить протез в шейку бедра. Так вот, я просыпаюсь, в полной уверенности, что все наконец-то позади, что я теперь типа «терминатор» с платиновым протезом в ляжке, а они мне и говорит, что, мол, какой-то детали не хватает, что хирург еще раз просмотрел снимок и сказал, что операция будет через несколько дней. Прикиньте! Да и цена будет в полтора раза дороже. А где я, спрашивается, возьму столько денег?!

– Да уж… И что же теперь делать?

– Я понимаю, эта операция – плата за мои грехи. У меня муж хороший, а я изменяю ему с женатым любовником. Но сделать наркоз, а потом разбудить… Это уж слишком… Да, все это нехорошо, понимаю, но кто, как вы думаете, мне сейчас пришлет деньги? Кто? Думаете, мой муж? Ничего подобного. Любовник полчаса тому назад прислал сообщение, что, жди мол, деньги… Вот я и жду.

Она затянулась сигаретой. И в ту же секунду раздался звук – Тая знала, это оповещение о денежном переводе. Они обе вздрогнули. Женщина достала из кармана телефон, взглянула на экран и на глазах ее сразу же выступили слезы.

– Пришли… Даже больше, чем я просила… Вот и скажите мне, что я делаю не так?

Это был риторический вопрос. Тая вздохнула. Ей было жаль эту женщину, хотя умом она понимала, что та действительно поступает нехорошо, тихо разбивая семью. А чем занимается сама Тая, мечтая о чужом муже? Чем она сама-то лучше? Может, это нападение – тоже наказание за ее грех? За то, что она позволила себе в купе?

– Я рада за вас… – сказала она тихо, не зная, что еще сказать и как себя вести.

– А уж как я рада!

И женщина-«терминатор» улыбнулась.

– Меня Вера зовут. А вас?

Но Тая так и не успела ей ответить, потому что тишину больницы разрезал резкий и гулкий звук. Затем еще один. И буквально через несколько минут больница уже не спала. Слышались голоса, крики, топот на лестницах и коридорах…

Через полчаса Тая стояла в своей палате и широко раскрытыми глазами смотрела на простреленные одело и подушку на своей кровати. Несколько перьев еще не успели коснуться пола… Рядом с ней стоял дежурный врач, молодой мужчина в халате бирюзового цвета. Лицо его было заспанным, на щеке оставался розовый след-складка, должно быть от подушки.

Наконец он очнулся, повернулся к Тае:

– Пойдемте, Самарцева, я скажу, чтобы вам сделали укол.

Рано утром примчалась Вика. Без букета и бананов. Однако с объемным пакетом в руках. Ее с трудом пропустили в палату (уже другую и на другом этаже), возле которой дежурил полицейский. Следователь, который безрезультатно беседовал с Таей всю ночь, к тому времени уже уехал.

– Слушай, мать… Я, конечно, понимаю, что тебя могли с кем-то спутать, но тогда зачем в тебя стреляли еще раз, да еще и устроили настоящий погром в твоей квартире?!

Оказывается, ночью в квартиру Таи проникли неизвестные и все перерыли. И снова все драгоценности на месте. О погроме сообщили соседи, услышали шум, позвонили в полицию, а потом одна из соседок, знакомая Вики, позвонила и ей, понимая, что та известит об этом саму Таю.

– Ты мне пряжу принесла? – Это было первое, о чем спросила подругу Тая.

– Ты сбрендила, что ли, Тайка?! Тебя хотели убить, а ты о своей пряже думаешь.

– Вязание меня успокаивает. Ты же знаешь.

– Да принесла я тебе твою пряжу.