Детектив в Новый год

– Уже донесли! – ухмыльнулся он. – Я собирался сказать, но ты была занята свадьбой. Малыш, я же тебе сразу сказал, что не люблю животных в доме. Надо было посоветоваться.

– А почему ошейник не снял?

– Она меня укусила! – Кирилл показал указательный палец. – Нарыв, между прочим. Ну все, все, успокойся! Она у хороших людей, с ней все в порядке. – Он вдруг отодвинулся и заглянул Неде в лицо: – Откуда ты знаешь про ошейник? Тебе звонили?

– Звонили!

– Скажи, пусть оставят себе. Денег не давай.

– Они не возьмут денег.

– Деньги берут все, – назидательно сказал Кирилл. – Иди ко мне!

– Ты на мне женишься? – с вызовом спросила Неда.

– Ты же замужем! – рассмеялся он. – Я не против, давай обсудим. Кто он такой, кстати? Никто не знает такого художника, я справлялся. На вид чисто босота дворовая! Где ты его откопала?

– Он нашел Соню и позвонил.

Кирилл расхохотался:

– Надо же! И где она?

– Осталась у него.

– Ну и прекрасно! Здесь поставим точку. Ты сделала глупость, но мне даже нравится, очень по-женски. Я тебя тоже люблю.

– Уходи!

– Не понял! – удивился Кирилл. – В каком смысле?

– В прямом. Уходи! Ключи оставишь на тумбочке. Не хочу больше! Надоело.

– Я всегда знал, что ты дура, – подумав, сказал Кирилл. – Смотри, я ведь не вернусь!

– Убирайся! – выкрикнула Неда. – Козел лысый, – добавила на тон ниже…

Она вздрогнула от звука захлопнувшейся двери и заплакала – а как же! Закон жанра. Достала из серванта штопор и бокал. Сидела на диване, всхлипывала и пила вино…

* * *

А Дима тем временем ударился в творчество. Дни стояли прекрасные, солнечные, студия была полна света. Холодно, правда, но Дима не замечал холода. Утром он выпивал чашку кофе, кормил Соню, рассматривал подрастающий молодняк и летел в студию. Соня приходила, вспрыгивала на тумбу – сидела и наблюдала, как Дима работает.

Однажды приехал курьер и привез документы на развод; Дима подмахнул не глядя. Вот так, сказал он Соне, амур пердю, как говорит наш Лапик. Свобода! Соня кивнула.

Февраль выдался теплым, в воздухе запахло весной. Солнце припекало, оглушительно орали воробьи и синицы, с крыши капало – капли сверкали как алмазы. Галерея продала два Диминых пейзажа: много снега, много света, голубые тени от столетних дубов и край Спаса с частью золотой луковицы – техника обрезанного кадра; на другом – малиновый закат, деревянная халупа и оконце светится, много розового снега и костяной серпик луны в синем небе…

– Даже не торговались, – сказала начальница галереи Татьяна, старинная Димина подруга. – Просили сообщить, когда будут новые поступления! Поздравляю, Димочка!

Дима решил немедленно делать ремонт – пока есть деньги, а то они имеют привычку деваться неизвестно куда. И начать, разумеется, с камина! Надо радовать себя, потому что «вы этого достойны», как пишут в рекламе.

Печник Овидий… Да, да, вы не ослышались! Овидий Махно, свояк кровельщика Вениамина, прошлым летом чинившего крышу студии, на которую упало дерево. Очень достойный человек и профи.

– До лета никак? – спросил Овидий. – Печку снесем, февраль… не лето!

– Пока есть деньги, – честно признался Дима. – Сколько? Неделя, две?

– Может, оно и лучше, летом заказов много, – подумав, сказал Овидий. – За две управлюсь. Если крыша не завалится, – добавил.

Дима расчистил кладовку, повытаскивал всякую рухлядь, смел паутину и вымыл окно. Перетащил топчан, красиво расправил плед. Получилась спальня… не «Хилтон», конечно, но вполне. Туда же перенес Соню и котят.

Овидий «ложил» камин, Дима помогал, выполняя мелкие работы, заодно советуясь насчет ремонта – побелки стен, приведения в порядок полов и окон.

Он даже разгреб чердак и нашел там несколько интересных предметов. Например, большую деревянную конструкцию из рамы, трех ножек и большого колеса – прялку! Остальное по мелочи: два чугунных утюга, мятый самовар, бочонок с десятком деревянных ложек, толстый медный чайник и две иконы в сундучке, обитом железными полосами. «Тайная вечеря» и «Мадонна с Младенцем», выписанные неумело, с нарушенной перспективой – то ли нечаянно, то ли стиль мастера. Дима унес их в студию на реставрацию.

В середине марта камин был закончен. Именно такой, как и хотел Дима. Широкий, из больших необработанных прямоугольников серо-сиреневого известняка, с каминной доской серого мрамора – правда, с отбитым краем, зато почти задаром. Отбитый край смотрелся как изыск и придавал строению интересный шарм.

Лапик и Эля пришли в гости, принесли подарки: набор кастрюль и электрический кофейник.

Вина, само собой.

Трещали дрова в камине, огонь плясал, бросая красноватые блики на стены. Соня и дети сидели столбиками, глядя в огонь.

– Всегда мечтал о камине, – сказал Лапик. – Одобряю. Тяга нормальная?

– Как зверь! – отозвался Дима.

– Ты вымыл пол! – воскликнула Эля. – Молодец! Ой, прялка! Лапик, смотри, настоящая прялка! Иконы! Старинные?

Они сидели у камина и пили вино. Эля выбегала на кухню с пустыми тарелками, приносила полные. Они хорошо сидели.

– Как… она? – спросил Лапик, когда Эля в очередной раз ушла на кухню. – Как вы с ней?

– Никак. Подписал бумаги, и большой привет, – сказал Дима.