Детектив Замка Хэльдиборн (Сказки про домовых)

Странная пара молча шла по парку, пока не достигла скамьи рядом со Старой Липой. Здесь Талантика остановилась, молча присела и ожидающе взглянула на преступника. Тот, в свою очередь, с мрачно-безнадежным лицом покорно встал напротив, уронил руки и начал рассказ:

— «Милая леди!»

— «Я Вам не милая!» — жестко оборвала Талантика, в душе которой жалость к подлому негодяю боролась с глубоким презрением.

— «Простите! Я не хотел…» — Витиеватус сделал длинную паузу, собрался с духом и продолжил: «Не могу понять — как и откуда Вы узнали? Как догадались?»

— «Ничего сложного!» — слукавила Талантика: «В усадьбе не так много лунатиков!»

— «Да, правда!» — уныло согласился Витиеватус: «А таких как я, наверное, вообще никого… Ведь я, просыпаясь, вспоминаю, как сквозь туман, почти все, что видел в «лунном сне»… Столичные доктора считают меня уникумом. От этого не легче, конечно…»

— «Значит Вы, проснувшись и обнаружив сокровище, помнили, как Вы его украли?» — удивилась девушка. А потом, немного подумав, решила пошутить: «Может, Вы и маленького человечка вспомнили?»

— «Конечно!» — также безнадежно-уныло ответил поэт: «Еще бы его не помнить! Из-за него все и произошло!»

— «Странное коллективное сумасшествие здесь наступает!» — вслух удивилась Талантика: «Одному в белой горячке гномы являются, другому — во сне видятся!»

— «Да это не гном был, а домовой!» — возразил Витиеватус: «Я весь его рассказ от начала до конца слышал и запомнил. Когда я сплю «лунным сном», то понимаю язык зверей, птиц, насекомых и даже деревьев…. А уж домовых, русалок и прочих волшебных существ — тем более. Сам могу говорить с ними… Не всегда, правда…»

«Да он совсем больной!» — ужаснулась леди-следователь: «С него и впрямь никакого спроса быть не может! Надо с ним помягче…» — а вслух произнесла:

— «Сударь! Вы ведь неплохой человек, пишете хорошие стихи и рассказы — я их читала, некоторые даже понравились. Почему же Вы не вернули похищенное, когда проснулись?»

— «Не смог!» — еле выдавил из себя опозоренный поэт: «Когда я подумал, какие возможности оно мне предоставит, у меня захватило дух! Я знал, что это будет для хозяина сильным ударом, что поступаю крайне непорядочно и даже подло… но ничего не сумел с собой поделать! Чувствовал, что все равно мне не дадут им воспользоваться, что разоблачат и отберут. Но… " — Витиеватус помедлил: «…но даже представить себе не мог, что это сделаете Вы!»

— «Почему?» — Талантика почувствовала себя немного уязвленной: приятно, конечно, когда превосходишь чьи-то ожидания, но досадно, если от тебя заранее вообще не ждут успеха: «Разве Вы, как и все остальные гости, не слышали, что рыцарь Хэльд именно мне поручил поиски пропавшего клада?»

— «А при чем здесь клад?» — литератор уставился на девушку с неподдельным изумлением….

* * *

Последовало минутное молчание, в ходе которого собеседники с непониманием смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Первым опомнился поэт-воришка. Он, вдруг, с силой хлопнул себя ладонью по лбу:

— «Ах я осёл! Надо было сразу догадаться! Вы заподозрили меня в краже клада? Вы подумали, что у меня хватило подлости обокрасть своего друга-Хэльда? Человека, который не раз вытаскивал меня из долговой тюрьмы? Нет, как ни низко я пал, совершив свой поступок, но на подобную мерзость у меня совести не хватит! Кража клада — не моих рук дело!»

— «А что же тогда Вы украли? Что прячете в своей сумке?!?» — пораженная Талантика не могла ничего понять: «Вы же сами только что признались, что похитили сокровище!»

— «Да, я похитил. Украл сокровище!» — мрачно подтвердил Витиеватус: «Сокровище, которое дороже и прекраснее любого клада! Я украл Лунную Дорожку!»

«Господи! Он не просто больной! Он — совершенно сумасшедший! Какая жалость!» — в ужасе думала красавица, молча слушая рассказ поэта. А тот, присев на толстый корень липы, повествовал:

— «В первый вечер Ассамблеи, если Вы помните, я порядком напился. На самом деле (как бы не уверяли злые языки в Столице), случается это со мной крайне редко. Я с удовольствием пью вино и пиво в разумных пределах и не слишком часто — в праздник или под настроение, но меня почти никто не видел в невменяемом состоянии… Так… бывало пару раз… в юности — еще когда служил в Южной пограничной армии. И в тот вечер я достаточно владел собой, чтобы вовремя понять, что пить больше нельзя и пора незаметно ретироваться с гостеприимного застолья. Но, хотя и покинул общество с виду лишь слегка нетрезвым, — до Дома так и не дошел — меня, что называется, «развезло» уже в парке и я вынужден был прилечь. Кстати, в этом самом месте и прилег — во-о-он под тем кустом!