Детективная Игра. Сборник детективов

Он побежал вдоль стены, проскочил мимо двери. Остановился за ней, с той стороны, куда она открывалась. Выхватил гранату, рывком открыл дверь, швырнул в помещение и отпрыгнул назад.

Взрыв, дым, запах крови, крики и стоны. Казалось, вся округа всполошится в этот тихий ночной час.

По лестнице спустились шестнадцать человек.

— Добейте — и уходим, — приказал широкоплечий, обращаясь к своей группе. И Головкину: — Разбегаемся? Дело сделано.

— Лихо ты с гранатой… — Головкин улыбнулся почти заискивающе.

Тот глазом не повел:

— Один смылся. Самый пахан. Но у нас потерь нет. Можно считать, без проколов. А ему долго не подняться. — В зале тяжелой атлетики раздались выстрелы — и полная тишина. — Проверь, чтоб не наследили. Я ухожу.

Молодой охранник подошел к тому, что лежал между столом и стеной:

— Эй, ты живой? Хочешь не хочешь — идем наверх связывать тебя. Тебе так надо, а то ведь придюбнутся. Чем ответишь? Ну, давай, давай, поднимайся. Некогда. Бушлат скинь — как они, так и ты. У нас по-честному: и почет, и калым. А Руль — он бы нас пришил за милую душу, ясней ясного.

Деловая суета, негромкие приказы. Притушенные голоса.

— По машинам, — сказал Головкин.

Захлопнули дверь.

До утра, когда явились тренеры и первые посетители, — на своих местах оставались три трупа в коридоре около стола охранников и восемь покореженных тел в пропахшем гарью зале.

Три охранника, связанные, с кляпами во рту, валялись на полу комнат на втором этаже.

Физического вреда им не причинили, но что касается первых двух, пролежать с связанными руками и ногами, с кляпом семнадцать часов — удовольствие, надо думать, не из тех, что способствуют укреплению здоровья.

Слышать стрельбу, разрыв гранаты, запах дыма, предполагать черт знает что, и оставаться в неподвижности… нет, не верьте, когда заявляют, что работа охранника на таком малоценном объекте, как спортзал, — чего брать-то там? сидишь и сидишь, — непыльная, самая неопасная и скучная.

Бывает, что не соскучишься.

Фирма, где я работал, наверное, была очень крупная и разветвленная: с моим крестным отцом в смысле трудоустройства — Трошиным Семеном Семеновичем — не встретился за два месяца ни разу. Я обслуживал компьютеры, занимался наладкой, отлаживал программы, в общем, был на подхвате: собственно какой-либо работы с использованием компьютера — ведение базы данных, или составление каталогов, каких-то договоров — от меня не требовалось. На то имелись другие спецы.

Но все же я иногда из любопытства залезал то в одну, то в другую директорию, копался в некоторых текстах.

Особенно было интересно утром вытащить то, что накануне, в конце рабочего дня, стер человек в полной уверенности, что запись перестала существовать. Перестать-то она перестала — но при наличии нехитрого навыка можно было ее реанимировать.

Здесь я обнаружил много любопытного.

Спецы, отрабатывая схемы, делая разбивку различных данных по пунктам, выпечатывали один экземпляр, видимо, для секретного информирования начальства. И всю работу вместе с результатом убирали из памяти компьютера.

Таким образом я узнал, сколько квартир по месяцам, по кварталам и за год прошло через фирму. Какие суммы денег, за что и от кого поступили, переведены, вычтены и каков итоговый остаток. Каким спецам какие начислены оклады, премии. За какие заслуги.

Картина вырисовалась прямо-таки утопическая.

Более того. Оказалось, в нашем компьютерном цехе обрабатывались результаты не только по фирме недвижимости, но и по торговым предприятиям и таинственным производствам винно-водочных изделий. И еще под непонятными терминами ран, лик, рхо, вен — фигурировали цифры баснословные даже если представить, что они в рублях; но я-то знал: вся бухгалтерия ведется не иначе как в баксах.

Вроде бы не мое это было дело.

Однако Владимир в свое время открыл мне глаза на нашу фирму. И на тех, кто заправляет в ней. И гениальная статья моего тестя, о которой я то и дело слышал со всех сторон — понятно, никто не знал о нашем родстве, — показала, что фирма недвижимости всего лишь маленькая песчинка громадной организации; и та определила себе задачу, образно говоря, не самую прогрессивную.

Кое-что я распечатал и передал тестю. Мы вместе ломали голову над ребусом трехбуквенных ран, лик, рхо, вен.

В разбивке, относящейся к ран, значилась сумма, соизмеримая, по словам Бориса Михайловича, с бюджетом Москвы. Он усомнился, чтобы наяву такое исчисление могло осуществляться в долларах. Мне ничего не оставалось, как согласиться с ним. Но дальнейшие события показали мне, что надо больше полагаться на собственную интуицию.