Детективная весна

— Лесник.

— Лесник? — Аня рассмеялась. — Да! Я что-то такое припоминаю. Твоя бабушка мне рассказывала. Точно!

— И я нашел себе работу далеко отсюда. Очень далеко. В Сибири. Там срочно требуется лесник. Но! — Егоров поднял руку с зажатыми в ней пальчиками Ани. — Но требования у работодателей определенными оказались. Я должен иметь охотничий билет. Уметь стрелять и иметь разрешение на оружие. А я, как оказалось, стреляю в «молоко». Вот и пришлось раздобыть «мелкашку» и начать тренироваться на консервных банках.

— Так просто? — Аня растерянно моргала. — А я придумала историю!

— Просто, да. — Федоров выпятил нижнюю губу и недоверчиво покачал головой. — Но ты же понимаешь, Серега, что я должен все это проверить?

— Какой ты! — неодобрительно махнула в его сторону Вера Васильевна.

— Простите меня великодушно. Но в моей работе главное — что?

Он повернулся в сторону Инги.

— Что? — послушно спросила та.

— Не раскрыть преступление, а предотвратить его. Профилактика преступлений — приоритетное направление в работе участкового. Поэтому, Серега, без обид. Мне надо удостовериться, что ты говоришь правду.

— Без обид. — Егоров нашарил в кармане легких лыжных штанов визитку и протянул ее Федорову. — Тут все телефоны. Можешь позвонить. Они отвечают даже в выходные.

— Хорошо. — Тот крутил в руках картонный прямоугольник с названием лесного хозяйства и номерами телефонов. — А тебе это не навредит? Ну… Если я стану звонить и наводить справки?

— Нет. Не навредит. Уже не навредит. Думаю, я буду вынужден отказаться от их предложения. Так ведь, Аня?

Она — совершенно себя не узнавая — потянулась к нему. Обхватила ладонью за затылок и звонко поцеловала в губы.

— Вот теперь мне пора отдыхать, — Вера Васильевна захлопала в ладоши. — Инга, помоги мне. Пока твой Федоров станет звонить…

Участковый позвонил и удостоверился, что Сергей не обманывает. Он десять раз извинился и, прикладывая руку к груди, без конца повторял:

— Серега, сам понимаешь, служба такая…

Инга вышла из комнаты матери и увлекла Федорова к себе.

— Я сейчас тоже поеду, — предупредила ее Аня. — Надо домой.

— Я тебя провожу, — вызвался Егоров. — Ты не против?

Она была не против. Дождалась в машине, пока он переоденется, и повезла его к себе. По дороге они заехали и купили гору продуктов.

— Станешь мне сейчас демонстрировать свои кулинарные способности, — нарочито ворчливым голосом проговорила она. — А то наобещал счастья, но как там будет на самом деле?

Егоров помолчал минуту, подумал, а потом сказал:

— Я не знаю, как будет, Аня. Жизнь длинная. Но одно знаю совершенно точно.

— И что же? — остановившись на светофоре, она глянула на него с улыбкой.

— Пока день сменяет ночь, а весна меняет лето, пока зажигаются звезды и светит солнце, я не разучусь любить тебя. Никогда не разучусь. Это во мне, со мной навсегда…

И ей вдруг впервые за сегодня захотелось не улыбнуться, а заплакать. От безграничного счастья и нежности, сжавшей сердце. От того, что все вдруг у нее в жизни наладилось и тайные застарелые печали куда-то подевались. Маме стало лучше. Инга нашла своего Федорова. Рядом с ней мужчина: надежный, крепкий, любящий. Почему она его так долго не замечала? Ей же хорошо и спокойно с ним. Ни одной тревожной мысли. Они испарились, странным образом не оставив следа.

И даже стылый март, устав ее морозить, залил солнечным светом улицы. Стало ярко, красиво, празднично.

— Знаешь, Егоров, — странно дребезжащим голосом произнесла Аня. — Такого красивого признания в любви, наверное, еще никто не слышал. И я говорю тебе да…

Анна Князева В мертвом доме после полуночи

Весеннее небо сияло голубизной до полудня. В двенадцать часов на небе появились влажные облака, слепились в серую кучу и встали, заслонив собой солнце. Дайнека прикрыла створку, села на подоконник и положила рядом с собой письмо.

В коленку ткнулся холодный собачий нос. Погладив Тишотку, она снова взглянула на небо — обойдется ли сегодня без дождя и грозы? — потом вскрыла конверт и вынула тетрадный лист, исписанный с одной стороны.

«Дорогая Людмила! Пишу тебе, чтобы сказать спасибо. Я не вправе рассчитывать на прощение, но, получив такую возможность, настоящим письмом снимаю с тебя обязательства, которые ты сама на себя возложила, и благодарю тебя за помощь и за молчание…»

Не дочитав, Дайнека отложила письмо и задумалась. Почему иногда привычная жизнь так резко меняется? Откуда берется тот механизм, который вдруг скрипнет, тронется и давай разгонять безумную круговерть событий и потрясений. С кем-то подобное не случается никогда. Почему же ей «везет» больше других?

Эта история произошла год назад. Как и теперь, был май, занятия в университете уже закончились. В конце зачетной недели ей позвонил отец.

— Людмила, не хочешь приехать на дачу?

— Нет, — это был ее обычный ответ.