Детективная зима

Никакой сумки у меня при себе не было, так что я пристроила кагор на локоть, как младенца, и, машинально баюкая уютно булькающую бутылку, пошла к себе. От тропинки отдалилась, самонадеянно попытавшись найти прямой путь к дому, и в результате сбилась с пути — прибрела к какой-то странной избушке.

Ее единственное окно полыхало переливами красного, словно за стеклом плясал живой огонь, и на ало-золотом фоне металась невнятных очертаний темная тень.

Тьфу ты, чур меня, чур! Бесовщина какая-то!

Впечатленная и устрашенная, я шарахнулась от странной избушки и вскоре очень удачно влетела в елку. Ту самую, которая имела обыкновение плясать в порывах ветра. С нее я сняла первый шерстяной клок.

Елка, спасибо ей, помогла мне сориентироваться, и вскоре я уже поднималась на крыльцо, перебирая ступеньки ногами так быстро, словно за мной кто-то гнался.

А может, так оно и было?

Я закрыла входную дверь на замок, заперла ее на засов и еще на всякий случай массивную деревянную обувницу к ней придвинула. После чего решила, что сделала все возможное для пассивной обороны нашего временного жилища и могу с чистой совестью лечь спать.

Синхронно с Кулебякиным, раз уж этот навык нам с ним когда-нибудь пригодится.

— Я что, проспал штурм дома — нашей крепости? — поутру удивился Денис, выйдя в прихожую в поисках санузла.

Спросонья он не сразу сориентировался в новом жилище, забрел не туда и озадачился, увидев подпертую мебелью дверь.

Я совсем забыла отодвинуть заградительную обувницу!

Пришлось признаваться:

— Мне ночью было страшновато. Все незнакомое, ты спишь, за окном кто-то шастает…

— Да кто там может шастать? Городок преспокойный, мы с Трофимовым здешние криминальные сводки загодя просмотрели, тут даже пьяная драка на свадьбе — событие, — отмахнулся от моих страхов любимый и скрылся за дверью благополучно найденного санузла.

Мне стало обидно. Даже захотелось ему соли вместо сахара в свежесваренный кофе насыпать. Я, значит, нервничаю, переживаю, а ему все равно? Ну, получи, капитан Кулебякин!

И, едва дождавшись возвращения милого из клозета, я рубанула правду-матку:

— Тут бродит йети!

— Кто-о-о?! — Милый сделал большие глаза и потянулся ладонью к моему лбу. — Теперь у тебя температура?

Я увернулась, не позволив себя пощупать, и сбегала в комнату за оставленным там мобильным. Открыв вчерашние фотографии следов, я торжественно предъявила их Денису.

— Однако, — крякнул он и, встав из-за стола, пошел в прихожую. Но кружку с кофе не оставил, отчего пуховик надел только на одно плечо, как гусарский ментик.

Я прям залюбовалась: ну, чисто бравый кавалергард!

— За мной! — скомандовал кавалергард и одной левой (причем ногой) легко отодвинул от двери обувницу с функцией баррикады. — На местности покажешь, где это чудо.

Я живенько оделась, обулась, вымелась из дома вслед за милым, во дворе обогнала его и повела, маняще помахивая ручкой, к тому месту, где вчера совершила шокирующее открытие. В смысле, увидела гигантские следы.

Их на тропинке, конечно, уже не было, потому что от порошкового снега не осталось и следа. Но я сверилась с фото в мобильном и уверенно объявила:

— Вот здесь!

В этот момент, по моему дилетантскому мнению, опытный опер должен был присесть и вперить пытливый взор в тропинку. Кулебякин же, наоборот, поднял голову и спросил:

— А это ты видела?

Я посмотрела туда же, куда и он:

— Что — это? Интернет?

— Да хоть Интерпол! — фыркнул милый. — Без разницы, каково назначение этого кабеля, важно, что он протянут поперек дорожки на высоте метра два с половиной, не больше. А это значит — что?

— Что не проложили тут нормальную оптоволоконную связь?

— И это тоже, но главное, что твой босоногий гражданин, если он так высок, как ты думаешь, в этом месте должен был сильно пригнуться или вообще опуститься на четвереньки.

— Может, он и опустился, откуда нам знать?

— А отсюда! И отсюда! — Денис кивнул на мой мобильный и на тропу. — На твоих снимках все следы одинаковые, а так не должно быть. Когда человек опускается на корточки, не имея опоры под ягодицами, он сгибает колени и опирается на стопы. Следы стали бы глубже, и цепочка их была бы не такой ровной. Это первое.

— Так то человек, — пробормотала я, не спеша соглашаться.

Ну, не понравился мне важный менторский тон любимого опера.

— Второе: чем, по-твоему, объясняется небольшая длина шага? Чтобы примерно высчитать рост человека, нужно отнять от длины его ступни в яловой обуви три сантиметра и умножить разность на семь…

— Так то человека! — снова повторила я, но уже громче.

— А йети твой кто? Человек, только снежный, — парировал Кулебякин. — Выходит, в этом босоногом гражданине примерно три с половиной метра роста. Но!

— Но? — повторила я нетерпеливо, потому что милый надолго приложился к кофейной кружке.

— Подержи-ка. — Он сунул мне опустевшую посудину и наконец надел пуховик нормально, а не а-ля гусар летучий. — При таком росте длина шага у него должна быть сто двадцать — сто тридцать сэмэ, а тут вдвое меньше!

— Может, он просто семенил. — Я вспомнила, как сама вчера боялась поскользнуться на притрушенной снежком тропинке.