Детективное агентство «Аргус» [сборник]

— Логика и реальность — разные понятия, — сделала вывод Анна Николаевна, когда сын, поужинав, рассказал ей план своих действий. — А если что — то сработает не так или вообще не сработает? Тогда все, что ты нагородил, свалится на тебя или Панину: или на обоих.

— У меня нет выхода, — оправдывался Вилкин, понимая справедливость материнских слов. — Точнее: не вижу другого способа выиграть. В этом деле я и моя клиентка должны стать невидимками, поэтому я перевел Панину на нелегальное положение, а сам буду контактировать с Саржиным только по телефону.

— Инесса была права, — вздохнула Анна Николаевна. — Ты закончишь жизнь или мучеником, или святым.

Вилкин нахмурился, встал из — за стола. Напоминания о жене, бросившей его два года назад, все еще оставались мучительными.

— Прости, сынок, прости! — Анна Николаевна подошла к сыну, обняла его. — Вроде простое дело, а я за тебя боюсь.

— Честно говоря: я тоже! — сознался Вилкин.

В агентство Вилкин приехал рано утром. Из рассказа Паниной он знал, что по средам, пятницам, воскресеньям и понедельникам Саржин куда — то уезжал, возвращаясь поздно вечером. Сегодня была среда.

Открыв шкаф, сыщик выбрал на полке и надел на голову парик, приклеил небольшие усики и нацепил на нос очки с простыми стеклами. К гримировке Вилкин прибегал только в крайних случаях: сейчас был именно такой.

Оставив «Москвич» возле агентства, Вилкин доехал на маршрутке до остановки такси и, выбрав «Волгу» без обозначения принадлежности к таксопарку, предложил водителю:

— Нанимаю машину на два часа: плачу по договоренности. Нужно за одним фраером поездить.

Таксист заколебался, но размер оплаты оказался убедительным и вскоре такси стояло на углу Табачного переулка. Ждать пришлось недолго: вскоре показалось «Ауди» с Саржиным за рулем.

— Трогай за ним! — велел Вилкин.

Преследователя Саржин заметил минут через десять.

Дважды «Ауди» останавливалось и его хозяин, со злостью поглядывая на замершую метрах в тридцати «Волгу», покупал то сигареты, то газету, потом «Ауди» ускорило ход и начало петлять по улицам, а когда это не помогло, Саржин, чудом избежав столкновения, промчался на красный свет светофора.

— Возвращаемся, — удовлетворенно велел Вилкин таксисту. — На бойню, потом к Центральному рынку.

Рассчитавшись с таксистом, Вилкин зашел на рынок, купил кусок мяса, затем посетил аптеку и, дождавшись нужной маршрутки, вскоре был в агентстве. Записав в блокнот номер машины и фамилию обслуживавшего его сегодня таксиста, Вилкин сбил в стакане усыпляющую смесь, пропитал ею мясо и, упаковав гостинец в пакет, отправился в дом Саржина.

На стук в ворота, кроме овчарки, никто не отозвался. Убедившись, что прохожих поблизости нет, Вилкин быстро залез на перекладину ворот, достал из сумки кусок мяса и, показав его подпрыгивающей в остервенении овчарке, швырнул мясо так, чтобы оно упало возле собачьей будки. Спрыгнув на землю, Вилкин, чтобы не маячить возле ворот и успокоить собаку, прогулялся по соседним улицам, после чего вновь вернулся к Саржиновскому дому. Постучав в ворота и не услышав собачьего лая, Вилкин натянул на руки перчатки, открыл отмычкой замок на воротах и вошел во двор. Собака спала возле будки; Вилкин надел на нее цепь, нашел в сарае штыковую лопату и начал копать землю в огороде и в саду, создавая впечатление, что здесь что — то искали или прятали. Бросив лопату возле сарая, Вилкин, вновь используя отмычку, зашел в дом, где, открывая шкафы и переворачивая стулья, создал видимость тщательного и неумелого обыска. Вынув из сумки банку, открыл крышку и разбрызгал в спальне взятую на бойне бычью кровь. Закрыв входные замки, Вилкин, убедившись, что овчарка продолжает спать, снял с нее цепь, закрыл ворота изнутри на замок и задвижку, перелез через ворота и, снимая на ходу перчатки, поспешил прочь.

— Валера, а почему ты не захотел выяснить, куда и зачем ездит Саржин? — с интересом спросила вечером Анна Николаевна.

— Есть черта, где заканчивается Саржин и начинается организация, на которую он работает, и мне эту черту нельзя преступать. Я не хочу получать опасные для себя и не нужные для дела знания.

— А те безобразия, что ты у него дома и на участке устроил: для чего?

— Для человека самое страшное: столкнуться с непонятным. Вечером Саржин с трудом попадет в собственный дом. где неясно что и зачем делали и кого — то в спальне то ли ранили, то ли убили, — при том, что по двору бегает живая и невредимая овчарка, а из дома ничего не украдено. Если приплюсовать сюда визит работника милиции и слежку, то у Саржина есть о чем подумать. Утром он обнаружит, что на участке что — то искали или прятали, а к обеду появятся с обвинением в убийстве мать и брат Паниной, получившие письмо и обнаружившие чемодан в кладовой.