Детективное агентство Доджера Хантера (СИ)

— Привет, я не хотела вот так врываться, но дело срочное, — выпалила Доун. Форма шерифа необыкновенно ей шла, делая тоненькую фигуру полной поистине царственного достоинства. Власть и сила — вот то, что он заметил в ней с самой с первого взгляда, правда сейчас под голубыми глазами залегли лиловые тени, она нервно стискивала руки и выглядела, как цветок, который сорвали и бросили на солнце. Она не была постоянной клиенткой, но иногда захаживала, когда никого не было и предпочитала его общество Аарону, Полу и даже Дениз. Брала чай с ромашкой и мелиссой, лавандовые свечи и мазь для больных отцовских суставов. Тихая, с всегда непроницаемым лицом. Такая уязвимая сейчас, в огромных голубых глазах застыл страх и сомнения. Жалеет, что пришла?

— Входи, Доун. Хочешь воды или чая? — мягко сказал Иезикиль, провожая ее в гостиную и усаживая в мягкое кресло. Его дом был как сплетенный из солнечного света и красоты природы оазис спокойствия. Он постарался, создавая особую атмосферу, прежде всего для себя самого. Яркие самодельные коврики застилали пол из выбеленного дерева, стены были выложены резными деревянными панелями и украшены рисунками восьми благих символов, сделанные руками его друзей из разных стран. Кресло, в которое он усадил шерифа Лернер было привезено из Дубаи и обтянуто китайским шелком охряного оттенка. На камине стояли его любимцы — фигурки кошек, тигров и других представителей животного мира, считавшихся священными в Египте, Китае и Индии. По дому разносился легкий аромат сушившихся под потолком кухни лекарственных трав.

— Держи, — он протянул чашку с мятным чаем, отметив, какие у нее ледяные пальцы.

Сделав глоток, Лернер на мгновение прикрыла глаза и тихо сказала:

— Мы не то, что бы друзья, но ты, пожалуй, один из самых бескорыстных и добрых людей в Уотери и я уверена, что ты сохранишь мою тайну. Мне просто… просто не к кому пойти, а тебе я доверяю. И сумею отблагодарить, если тебе будет что-то нужно. Что угодно.

Иезикиль устроился напротив, изучая лицо Доун. Она ему нравилась, даже очень. Ее лучшие черты — смелость и принципиальность почему-то отпугивали большинство людей, считающих ее зазнайкой и не видя девочку, которая отчаянно пыталась стать заметной для самых близкий людей, отмахивающихся от нее как от досадного недоразумения. Он предполагал, что ее мать умерла рано, а отец и дед были возведены на пьедестал полицейской службы. Герои и бесполезная девчонка, ломающая себя ради того, чтобы стать хоть немного на них похожей. Они были в чем-то похожи, пока он не перестал пытаться оправдать чьи-то ожидания, кроме разве что Шивы, которая ожидала ежедневной ласки и раз в неделю особого лакомства.

— Мы — друзья, Доун. Если ты хочешь, чтобы я был твоим другом, я буду. А теперь расскажи, что тебя так сильно тревожит. Ты на тень похожа, а меня не было всего-то три недели, — ласково сказал он.

Она чувствовала, как ей уютно в обществе Иезикиля, которого люди с предубеждением считали странноватым чудаком. Дейл Хорват вообще объявил ему открытую войну, грозя обратиться в полицию, если его лечение нанесет хоть малейший вред. И плевать он хотел на то, что «этот шарлатан с дредами» не считал себя врачом и никогда не советовал ничего, что могло поставить под сомнения официальную медицину или умалить ее достижения. Глубоко вдыхая аромат свежей мяты, она понемногу успокаивалась, даже тошнота отступила. Смотря в темные лучистые глаза мужчины со смешными дредами ниже плеч и такими сильными руками, за которые хотелось ухватиться, чтобы не упасть, она не сдержалась и пара слезинок быстро стекли по щекам.

— Я беременна, Из. И я совершенно растеряна. Понятия не умею, что делать. Отец… отец убьет меня, а дедушка просто… просто выставит из дома! Вся карьера, все то, чего я добилась оказалось разрушено одной глупой ночью… даже не ночью, а парой часов. О чем я только думала! — девушка всхлипнула, оставив чашку и закрыла лицо руками.

Вздохнув, он покачал головой.

«Кто же этот парень? Я не замечал, чтобы она с кем-то встречалась».

— Отец ребенка знает? — спросил он. Девушка мотнула головой и разрыдалась еще сильнее.

Соскользнув с кресла, он опустился перед ней на колени, ласково поглаживая снова темные волосы, выбившиеся из строгой прически.

— Ты растеряна и это нормально, неожиданные новости кого угодно выбьют из колеи, — медленно произнес он, продолжая утешающе водить рукой по ее голове. Так он успокаивал Шарлотту, когда ее дразнили в школе или ей снился кошмар.

— Я не хочу этого ребенка, Из. Это ошибка, — она подняла на него мерцающие слезами голубые глаза и прерывисто дыша, попыталась взять себя в руки. — Это был просто секс, я не собираюсь говорить ему… да ему и наплевать. Он скажет, чтобы я сделала аборт и будет прав.

— Он женат? — поколебавшись, спросил Иезикиль.

— Нет! Я бы никогда… ни за что, — ужаснула она, — но у него есть… подруга… если кумушки Уотери обладают достоверной информацией.

Он рассмеялся, неосознанно стирая слезинки с ее щеки и не замечая, как заалели обычно такие бледные щеки.