Дети-404

Три года назад, после кучи романов, браков и отношений с мужиками у меня появилась девушка. Меня потрясло то, как естественно это произошло, я никогда не чувствовала себя так… но у меня была серьезная карьера в серьезной отрасли, и я ее бросила. Помню, как сидела в обед в здании, где офис моей конторы, а она все звонила и звонила, а я не брала трубку, и думала, что мне делать и стоит ли это кабинета с видом, денег и положения… И я выбрала карьеру. А потом я перестала чувствовать себя живой, бросила все и решила начать все с начала. Я пошла преподавать, и многое стало по-другому. И еще, хотя я ни с кем не встречаюсь, я по крайней мере не вру.

Я хотела все это сказать, поддержать ее на пути к себе, но подумала, что, может быть, это ей не надо, она и так сильная, я бы не смогла так, как она, никогда в жизни, я решила, что должна держать дистанцию, я же учитель… Но я ошиблась. Ошиблась уже дважды.

Надя В. была ученицей первого курса московского колледжа. Руководство пытается сделать вид, что ее никогда не было. Почему-то еще до смерти она пропала из электронного журнала класса, я сообщила об этом руководству, но ничего не поменялось.

Про ее личную жизнь – не сказать, чтобы я знала много подробностей. Насколько вообще можно знать учеников. У меня она училась просто прекрасно, была достаточно амбициозной. С другими учениками отношений у нее не было никаких. На ее смерть ее одногруппники сказали, что «все к тому шло».

Ольга С.

Отец продолжал над ней издеваться, мать – просто молчала

Знал я одну милую девушку. Было ей 18 лет, и навсегда теперь останется. Познакомились мы с ней на катке (я налетел на нее со всей дури). Позже выяснилось, что она из тех, кого у нас в университете зовут радужными. Дружили мы чуть больше года, за это время у нее появилась девушка. Настоящая любовь. Я искренне радовался за них. А еще была у Насти собака, огромного размера немец. Любила она его страшно, имени пса я, увы, не помню.

Так вот, случилось так, что отец увидел, как целуются Настя и ее любовь. Тогда отец ее жестоко избил, а пса, что ринулся защищать хозяйку, – ударил ногой в живот. Через два дня собачки не стало. «Любовь» не отвечала на звонки и вообще пропала – наверное, испугалась.

После того как Настя своими руками похоронила самое любимое существо на свете… Совсем замкнутая стала. Никого видеть не хотела. А отец продолжал над ней издеваться, мать – просто молчала. Весной Настя покончила с собой.

На следующий день всем классам прочитали лекции, в которых рассказывали, что жертвы насилия виноваты сами

Я жила рядом с двумя школами и однажды, когда шла домой, зимой, уже темнело, увидела в кустах около одной из школ девушку в изорванной одежде, всю в крови. Привела домой, там она рассказала, что она ученица 11-го класса. У них в гимназии для 10—11-х классов был предмет, что-то вроде «социальной адаптации». Тестовый предмет, введенный для того, чтоб помочь выпускникам жить дальше. По идее, должен был вестись опытным психологом. Не знаю насчет квалификации данного психолога, но на одном из уроков он стал высказывать жуткие гомофобные вещи. Захлебываясь и краснея, призывал убивать, сажать в психушку и прочее. Девушка не выдержала и, разрыдавшись до истерики, вступила в спор и все рассказала.

На нее полились тонны оскорблений (и это от учителя!). Ей стало плохо от всего этого, и она спряталась в туалете, где пыталась успокоиться. То был последний урок. Там ее и нашли ее одноклассники, где поочередно изнасиловали, сопровождая процесс шутками и уверяя ее, что после этого она «вылечится». А перед тем как уйти, показали ей ее верхнюю одежду, которую они забрали.

Когда она пришла в себя, она испугалась и выбежала из школы, охранника на посту не было, так что ее не заметили. Там ее нашла я. Она все плакала и говорила, что не может идти домой, потому что ее отец и мать не просто не примут, отец изобьет до полусмерти, он это делал и за меньшее.

Мы с любимым твердо взялись ей помочь. Уложив ее спать, стали думать, что делать, ведь домой ее отпускать было нельзя. Думали обращаться в ЛГБТ-сообщества за помощью. Разумеется, нужно было идти в милицию, снять побои и прочее. К утру мы уснули, а когда проснулись, нашли записку с требованием никому ни о чем не рассказывать, она расписала целый листок мольбами и призывами к молчанию. Куда она ушла, мы не знали, слышали только позже о самоубийстве какой-то молодой девушки неподалеку от дома, но больше разузнать так и не смогли. Надо было хотя бы додуматься, что ей придет такое в голову, и не ложиться спать. Но я совсем неопытная была в жизни, мне только 18 лет было, любимому – 19.