Дети-404

Когда мы увидели в районной газете, что неподалеку от нашего дома совершила самоубийство девушка, мы пошли в районный участок, пытались расспросить побольше о том, кто это был, сказали, что можем рассказать некоторые факты. Нам ничего не рассказали, просто попросили оставить телефоны, сказали, что свяжутся.

После этого мы пошли в школу, где она училась, отловили девушку из ее класса. Мы даже имени потерпевшей толком не узнали, знали только школу и то, что она из 11-го класса. Одноклассница девушки сообщила, что об изнасиловании знает вся школа, что родители потерпевшей просто пришли в школу, переговорили с директором и несколькими насильниками и ушли. На следующий день после этого всем классам с 1-го по 11-й прочитали лекции, в которых рассказывали об отклонениях, о том, что жертвы насилий виноваты сами. Напоследок добавили, что девчонка распустила слухи об изнасиловании сама, потому что она больная, но с ней все в порядке, а родители решили определить ее в монастырь.

Я была просто в бешенстве, вломилась в школу, отыскала директора, набросилась на него (без кулаков), но меня вывел охранник, а директор сказал что-то вроде «мы самая престижная в городе школа, я не позволю испортить ее репутацию, будешь раздувать скандал – тебе же хуже». К слову сказать, мы тогда жили в маленьком областном городке, в Москву перебрались после этого случая. Одноклассница девушки сказала, что понимает наше возмущение, но что-то предпринимать бесполезно, потому что родитель одного из насильников – важная шишка, то ли в горуправлении, то ли еще где, что парень наркоман, но его всегда отмазывали.

Мы были в полном ужасе. В больший ужас приводили действия родителей изнасилованной. Мне было плохо, и я в первый и последний раз тогда сильно начала пить. Парень не стал ничего предпринимать, так как испугался за меня. Но у той одноклассницы, что нам помогла, он узнал адреса всех насильников, и с друзьями выследил и избил каждого. Глупый, конечно, поступок, но все были на эмоциях, да и непривычно и страшно было жить от таких ужасов под боком. Когда я вышла из недельного запоя и узнала об этом, была в ярости. Мы с парнем сильно поругались, он настаивал на том, чтоб не обращаться никуда, потому что так просила потерпевшая, а я ругала его за такой поступок и говорила, что было лучше обращаться в СМИ. На нас рано обрушилась полная самостоятельность, и мы справлялись с ней более-менее, но к такому были не готовы.

Я выбежала из дома, идти мне, в общем-то, было некуда, но я была на эмоциях. Парень побежал за мной, мы пошатались по городу, зашли в бар выпить. Когда вернулись домой, оказалось, что нашу квартирку разнесли в щепки. Соседи вызвали милицию, как только услышали, милиция приехала еще до того, как грабители ушли, но никого не повязала и, переговорив, просто уехала. В квартире все было перевернуло, везде были написаны угрозы. Мы просто дико испугались, собрав все вещи и деньги, кинулись на вокзал и первым поездом уехали к родственникам в Москву.

Никому до вас не рассказывала все это, ибо мало похоже на правду и просто элементарно стыдно было за мое бессилие.

Аноним

«Зачем мы тебя такую рожали?»

Вспомнилась мне тут одна история. Самое печальное, что я эту историю (и человека) забыла совсем за последние несколько лет. Вот разве такое можно забывать? Поэтому я ее расскажу, чтобы помнили.

С девочкой (назовем ее Таней) мы познакомились по Интернету где-то семь-восемь лет назад, сошлись на почве любви к определенной музыке и того, что ни ее, ни меня особо не понимали одноклассники. Мы были из разных городов, но появившаяся тогда аська сильно помогала общению. Таня была изумительная, во всяком случае – для меня. Много занималась самодеятельностью, пела, рисовала, всегда была в хорошем настроении и подбадривала и меня, и себя. Поэтому я не сразу обратила внимание, когда у нее все стало хуже.

Здесь небольшое отступление: все мы люди разные, и воспитывали нас по-разному. Мне в чем-то повезло с мамой и одноклассниками в том плане, что во мне было слишком много инаковости еще до того, как люди вокруг стали задумываться о сексуальных и гендерных предпочтениях друг друга. Надо мной издевались совсем по другому поводу, и моя бисексуальность не вызвала никакой новой волны ненависти ни у кого, потому что и так было почему бить. Но это ведь скорее исключение, чем правило.