Дети ада

Иван упорно всякий раз после спектакля с участием Наталии Павловны Вольской встречал ее у выхода, сажал в машину и отвозил в Купчино на Звездную улицу, где она жила с Элеонорой в однокомнатной квартире на одиннадцатом этаже кирпичного дома-башни. Он знал, когда Натали освобождалась, Элеонора, в отличие от нее, не могла уйти до конца спектакля — ей нужно было одевать и переодевать артистов, потом развешивать на разборных вешалках костюмы, платья. За ней числился и небогатый реквизит. Конечно, случалось и так, что Натали не выходила и ждала свою сожительницу, но, по-видимому, ей было интересно общаться и с Рогожиным. Как-то призналась, что Рыкунова совсем отгородила ее от людей, а ее странная компания поднадоела Вольской. В основном у нее собирались студентки Театрального института, Института культуры, что у Кировского моста — тоже любительницы острых ощущений. Одни женщины, одни и те же феминистские разговоры, уничижительная критика современных мужчин, вырождающихся, по их мнению. Элеонора и ее знакомые искренне были убеждены, что будущее принадлежит женщинам: мужчины спились, генетически ущербные, сексуально неполноценные, гораздо слабее и глупее женщин. У них и смертность почти на десять лет раньше наступает. Чтобы род людской не кончился, современная медицинская наука далеко продвинулась в этом отношении вперед: искусственное оплодотворение, пересаживание оплодотворенной яйцеклетки непосредственно в матку. При таком методе можно по каталогу выбрать любого талантливого производителя вплоть до лауреата Нобелевской премии. Не хочешь сама рожать — за деньги это сделает для тебя любая женщина-кормилица. И ребенок будет полностью принадлежать матери — отец даже не будет знать, кто воспользовался его спермой из пробирки...

Все эти разговоры утомляли Натали, о детях она пока не думала, а уж если решит завести ребенка, то воспользуется для этого старинным дедовским способом...

Однажды на набережной Фонтанки, где Иван дожидался Вольскую, произошла у него первая встреча с Элеонорой. Конечно, из машины он видел ее много раз, но вот так — нос к носу, — столкнулся впервые. Видно, Рыкуновой надоело, что он увозит от нее Натали и она решила положить этому конец. Понял это Рогожин по ее решительному виду и целеустремленной походке. Он стоял у парапета и смотрел на воду, где медленно проплывала утка с десятком послушных утят. Плыли они цепочкой — один за другим, повторяя все движения матери. Селезень держался в стороне, будто пастух, оберегающий свое стадо.

— Вы оставите в покое Натали? — с ходу в лоб заявила ему черноглазая фурия с фигурой юноши-спортсмена. — Неужели вам не понятно, что никогда не вернется к этому пузатому мешку, набитому деньгами?

— Вы имеете в виду Глобова? — спокойно сказал Иван. Он давно ждал этой встречи. — Я бы не сказал, что пузатый.

— Не стыдно вам за деньги преследовать молодую женщину? Я могла бы вас понять, если бы вы были в нее влюблены, но вы ведь действуете по чужой указке? И много вам за это платят?

Выразительные, с мрачным блеском, глаза ее сверлили его, тонкие губы искривила презрительная усмешка. Плечи у нее явно шире бедер, а это не нравилось в женщинах Рогожину. Да и можно ли назвать женщиной эту сухопарую, мускулистую особу? У нее даже темнел пушок, над верхней, зло поджатой, губой.

— Теперь никакой зарплате не угнаться за ценами, — улыбнулся Иван.

— О ценах и рынке вы лучше побеседуйте на досуге дома со своей беременной женой, — жестко сказала она. — Я не хочу, чтобы вы портили настроение моей подруге.

— Подруге? — невинно заметил Иван. Жену его ей не следовало бы задевать.

— А это вас не касается, — отрезала она. — На вид вполне приличный молодой человек, а занимаетесь черт знает чем!

— Это моя работа, — вставил Иван. Ее гневные слова отскакивали от него, как от стены горох. Что это: профессиональная терпимость? Или оскорбления его уже не задевают?..

— Вы сами-то хотя бы понимаете, насколько это неприлично, чем вы занимаетесь?

— А чем вы занимаетесь — это прилично? — улыбнулся он и вспомнил, что Натали как-то сказала, что у него красивая улыбка. На Рыкунову она, разумеется, никакого впечатления не произвела.

— В отличие от вас мы с Натали — свободные люди и поступаем, как нам нравится. Осуждать нас могут только отсталые, необразованные людишки, — сочла она нужным выразить свою позицию. — Вы хоть имеете представление, что такое свобода личности?

— Ну-ну, — сказал он. — Очень интересно.

— Метать бисер... — соизволила она скривить тонкие губы в высокомерной усмешке. — Где вам понять нас? Вам же десятилетиями вбивали в головы мещанские понятия о морали и нравственности. Вы ничего дальше своего носа не видите. Наверное, на небо никогда не смотрите?

— Смотрю, — ответил он. — И даже знаю, где находится созвездие Близнецов.

Это ее явно озадачило: почему Близнецов, а, например, не Волосы Вероники или Скорпион?.. Но вступать в дискуссию не пожелала, сурово сдвинула черные густые брови и уже раскрыла злой рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но Рогожин упредил ее: