Дети ада

— А пакостят вашему брату фермеру везде, — признался он: — Сами деревенские живут в полуразвалившихся избах, работают спустя рукава, кругом столько свободной земли, лугов, а вот как чужак заявится и начнет разворачиваться, всем скопом ополчаются против него: пишут во все инстанции, приедем разбираться, жалобы не подтверждаются. Тогда начинают потихоньку вредить. На вас тоже с пяток заявлений от односельчан. Дескать, браконьер, своей машиной покосы мнет, баню построил не на месте. Приезжает комиссия, разбирается, время теряет, нервы людям треплет, а в результате ничего криминального не находит.

— А вы взыскивайте с жалобщиков штрафы за ложные сведения, пусть оплачивают все то время, которое вы тратите на пустое разбирательство, — посоветовал Ларионов. — На анонимки не обращайте внимания. Там сплошное вранье.

— А это идея... — помолчав, согласился майор милиции Соловьев. — Черт знает, что у нас за дурацкие законы!

—  Ошибаетесь товарищ майор,           возразил Антон.— У нас сейчас нет никаких законов — сплошное беззаконие! Уж вы-то должны это знать. Распадается великая держава, растаскивают ее на части, рвут по живому мясу, грабят, губят, продают и нет такой силы, чтобы все это враз приостановила.

— Вы думаете это... сверху все задумано? — осторожно поинтересовался Соловьев.

— И сверху и снизу, — мрачно ответил Антон.

— Я бы готов штрафовать кляузников, но ведь вышестоящее начальство сразу одернет! Мол, отпугнем людей, которые сообщают о беспорядках, злоупотреблениях?

— Я ведь толкую не о тех, кто за справедливость, я про кляузников и склочников. И ваш пример подхватят, вот увидите!

— Вашими бы устами да мед пить! — грустно улыбнулся начальник.

С тем майор Владимир Трофимович Соловьев и уехал, дав понять, что в нынешней ситуации Ларионову нужно лишь на себя рассчитывать, раз законы в стране не действуют, что сможет сделать милиция? И пообещал по начальству доложить, что с клеветников и жалобщиков, если ничего не подтвердилось, необходимо взыскивать солидные штрафы, как начали это делать с нарушителями правил дорожного движения. Призадумаются тогда, писать поклеп или нет?

— Вы не докладывайте, а взыскивайте, — улыбнулся Антон. — Превысил скорость автомобилист — гони полсотни, грязный номер или не пристегнулся ремнем — десятку, а клеветников и рублем не наказываете. Где же логика?

— Как-нибудь приеду к вам порыбачить, — пообещал майор. — Пишут, что вы запрещенными снастями всех тут судаков и щук повыловили?

— Кроме жерлиц и кружков у меня ничего нет, — сказал Антон. — Сам браконьеров ненавижу. А те, кто пишет, как раз и ловят сетями и мережами, причем больше всего в нерест, когда рыба дуриком идет в сети.

— Когда-нибудь будем жить по-человечески? — задал риторический вопрос майор, садясь за руль милицейского «газика».

— Не может же быть одна безысходность? — ответил Антон. — Больше семидесяти лет прожили во мгле, должно и красное солнышко проглянуть для русского народа.

— Почему русского?

— Мы хуже всех живем, нам, русским, больше всех от советской власти досталось, — жестко ответил Ларионов.