Дети Арахна

 - Этим ты обязан моей матери, которая…

 - Знаю, Немферис. Я вспомнил ее в Улхуре. Может – это и было целью Магнуса?  

 - Он хорошо осведомлен, этот Магнус, - заметила царевна и спросила: - Как близок магистр был с верховной жрицей?

 - Их связывали не только дела государственные. Еще будучи молодой, Хефнет часто приезжала в Дэнгоре, всегда останавливаясь в замке отца. О ее визитах никто не знал, даже я, живший в Гонорисе. Магнус не так давно рассказал об этом.

 Немферис взглянула на послушника со странным выражением в глазах, прошептав:

 - Так вот кто он.

 - Кто?

 Она заколебалась.

 - Великая жрица Улхура много лет скрывала ото всех любовь к мужчине, но мне призналась … перед разлукой.

 - Вот это новость! А нет ли у твоей приемной матери еще детей?

 - Нет, - рассмеялась царевна. - Насколько мне известно. Живых нет. И Хефнет никогда не принесла бы в жертву своего ребенка.

 Глядя в его омрачившееся лицо, она поспешила направить его мысли на что-нибудь другое.

 - Я слышала, что жизнь в Каруте очень сурова.

 - Возможно, - отозвался Ларенар, посмотрев в ту сторону, где непроходимые леса и густые туманы скрывали милый сердцу остров.  – Попав в обитель, мне пришлось постараться, чтобы догнать сверстников в физическом развитии. – Он помолчал, потом заговорил, с тихой тоской об утраченном:

 - Я хорошо помню тот день, когда Магнус привел меня в Гонорис. Больной, измотанный переходом через Хэм-Аиб, я вдруг очутился в замке – холодном и мрачном, но таком любопытном для мальчишки. Там все казалось необыкновенным. Запахи, тишина, предметы. Как много времени проводил я в просторных залах, где стены были увешены разнообразным оружием! Как много грез рождали в душе картины со сценами битв! Как будоражили воображения таинственные атрибуты Маакора!

 Хозяин Гонориса, внимательно наблюдавший за каждым моим движением, первые время занимался только тем, что кормил меня и читал книги. Кроме того - предоставил полную свободу. И я пользовался ею в полной мере, особенно пристрастившись к прогулкам верхом.

 Потом, когда я уже достаточно окреп, магистр приставил ко мне учителей, и те рьяно взялись за мое воспитание. Ну, что сказать – у Магнуса не было поводов краснеть за приемного сына. Науки давались мне легко, и я с большой охотой изучал историю, языки, астрономию и медицину. А мастер по боевым искусствам возлагал на меня большие надежды.

   И только полгода спустя я был представлен братьям-послушникам, как сын Магнуса. Но это обстоятельство, как ни странно, принесло немало неприятностей. Дети – жестокий народ. А настоятель Карута являлся идолом юных послушников. Мне откровенно завидовали, даже ненавидели, хотя, старшие братья изо всех сил старались изжить из детских душ пагубные чувства. Но оставаясь без надзора в общих комнатах, мы оказывались предоставленными сами себе. Вот тут то и начинались настоящие бои! С жестокостью молодого зверья, мы применяли на практике все, чему обучали нас днем. Иногда ночные битвы заканчивались трагически. Тогда наказывали всех. На главной площади перед Гонорисом собирался совет. На старших налагалось покаяние – сорок дней в подземельях на воде и хлебе с обязательным самобичеванием и молитвами. Нас пороли плетками до крови. Но это мало помогало…

 В тринадцать состоялся мой первый военный поход. Тогда я увидел степи и они перевернули душу! Я понял, что такое воля. Но там мне пришлось столкнуться и с неприкрытым ужасом войны…

 Пройдя боевое крещение, вернувшись в Карут с легким ранением, я был тепло встречен Магнусом, по которому безумно скучал в степях, снова и снова перечитывая его книги в перерывах между битвами.

 «Ты готов к настоящему делу», - сказал он тогда.

 И, поселив в Гонорисе сам занялся моим просвещением. Он стал брать меня с собой в долгие путешествия, чаще всего по загадочному Маакору и Мраморным горам. Однажды мы подошли к Гефреку, и, пройдя тайной тропой, оказались в пределах Улхура. То были лучшие времена…

 Он замолчал и стал ворошить прогоревшие ветки.

 - В твоей жизни, - волнуясь, заговорила царевна, -  существовали только оружие и книги, тебя окружали только послушники. Но ведь ты жил не только в Каруте, бывал и в Дэнгоре, и в стране болот, и в Энгабе, – она помолчала, подбирая слова. – Неужели никогда судьба не сталкивала тебя с женщинами? – и, совсем смутившись, добавила, - Валаис – не в счет.

 Он внимательно посмотрел на Немферис и улыбнулся.

 - Ну почему же не встречались? Я видел женщин в Наррморе, которые искали спасения от произвола или от самой жизни – сломленных и испуганных; и на пирах в королевском дворце – таких изысканно-прекрасных; и в диких степях – свободных и смелых. Только, что мне до женщин? Я – послушник, почти монах.

 - Магнус  - настоятель обители. Но он сумел ввергнуть великую жрицу в пучину страстей.        

 - Я не отрицаю, что их с Хефнет связывали какие-то чувства. Но его пример – исключение.

 - Ты очень красив, мне кажется, - вспыхнув, сказала Немферис. – И зная женскую слабость…

 - Устав обители очень суров.

 - И что будет с послушником, если он вдруг…