Дети Арахна

 - Я долго, так долго ждал этого дня, – голос черного арахнида изменился, налившись едкой горечью. – Тело, что многие века служило мне, теперь пришло в негодность. Время меняет все вокруг. Оно требует свое. И мне, вечному, нужно новое тело. Так суждено. Тот, кто создал меня, нуждается в новой жизни. Он получит ее, умерев и возродившись снова. Вместе с ним должен погибнуть и я. Только я могу поднять Отца из бездны, куда скоро низвергнется его дух. Время пришло. И сын должен уйти первым, чтобы приготовить место для Отца, которому призван служить и по ту сторону  жизни. Ты слышишь, раб?

 - Я ничего не понимаю, господин. Неужели ты покидаешь нас? Что будет с нашим народом?

 - Арахн не желает больше вашего поклонения. Пришло время уйти, чтобы новый народ смог поклониться богу. Богу, жаждущему новых жизней, и новой свежей крови. Мой долг дать ему это. А долг твой, раб, помочь мне.

 - Как?

 - Сохрани жезл Власти. Сохрани, и в назначенный час, я смогу возродиться в новом теле, в теле наследника Кифры, рожденного от арахниды. Запомни накрепко эти слова! И жди. Дух мой, не знающий смерти, призовет тебя, отныне обреченного на бессмертие телесное и душевное. Слушай, раб…

 Немферис очнулась, чувствуя холод в жилах. Смерть стояла у нее за плечами…

Глава 25

 Из окна ей было видно серое небо, затянутое дымовой завесой большого пожара, о котором говорил воевода Луверика.

 Немферис перестала уже понимать, сколько времени провела в одиночестве в закрытой комнате, возле которой – она чувствовала это – дежурил страж. Это последнее обстоятельство казалось жалким и ненужным. Будь у нее малейшее желание бежать, тот, кто стоял у двери, не смог бы остановить ее. Но желания не было, только безразличие, отчужденность и нереальность всего происходящего.

 Глядя в окно, царевна видела череду серых дней и пустых ночей, отсчитанных до возвращения в Улхур…

 Князь не сдержал слова, и Рута не появлялась. После обморока, тяжело, как никогда, Немферис требовалась помощь. Но даже и это казалось неважным. Предостерегающие слова матери о том, что «не принятое вовремя снадобье после общения с духами Теней, может привести к безумию», только поначалу казались неприятны. Теперь и безумие не страшило. Да и не было ли безумием все, что произошло с ней с тех пор, как по собственной воле она покинула подземелья, оставила в опасности больную мать, уничтожила братьев и отдала свою жизнь в руки чужестранца?

 Жрицы Арахна говорят: «путей много, и из всех мы выбираем один, который можем и должны пройти до конца». Она предпочла вот этот путь. И это ее вина, что он привел к тому, что уже свершилось или еще свершится.

 Что-то стукнуло за дверью. Монотонно прозвучал голос дружинника, перекрывая чей-то взволнованный шепот.

 - Царевна!

 В комнату поспешно вошла Рута и как всегда сияла радостью.

 Немферис вяло улыбнулась в ответ и снова повернулась к окну, никак не желая оторваться от картины неотвратимого бедствия, что надвигалось с востока.

 - Что произошло? – подходя к ней, спросила корнуотка. – Что он сделал с тобой?

 - Кто?

 - Князь! – Рута повернула царевну к себя, крепко держа за плечи. – Ты посмотри на себя!

 - А что?

 Корнуотка подхватила локон Немферис. Он был серым, тусклым и жестким.

 - Твое лицо словно маска, вымазанная желтым воском. А глаза…

 - Все это не имеет значения, Рута. Взгляни на небо. Огонь скоро пожрет твою землю.

 - Князья не допустят этого! – с горячностью воскликнула та, пытаясь казаться убедительной хотя бы перед царевной.

 Но она смотрела пустыми глазами, в глубине которых тоже клубился ядовитый дым.

 - Правда? Что они намерены делать? И почему ничего не сделали до сих пор?

 - Многие семьи уже ушли к Лакрису, где пожар не достанет их.

 - Бегут? Все, что могут твои господа?

 Корнуотка опустила голову.

 - А как можно противостоять стихии?

 - Прибегнуть к помощи другой стихии, например.

 - Я не понимаю.

 - Может, князь поймет. Я хочу видеть Луверика. Поможешь?

 - Да.

 Скоро Немферис уже стояла перед владыкой Арбоша. И тот с изумлением смотрел на нее, не понимая, что так разительно и дурно повлияло на ее внешность и душу.

 - Прости, - проговорил он виновато, приближаясь к недавней своей невесте. – Я был занят, и не приходил. Но это не значит, что я забыл о тебе.

 - Теперь, глядя на меня, тебе больше не хочется говорить о любви, не так ли, князь? Ведь об этом ты подумал только что?

 Он промолчал, и глубокие тени пролегли под глазами, от чего еще больше омрачилось всегда открытое лицо.

 Немферис медленно подошла к зеркалу, что украшали стены княжеских покоев, и без особого удивления осмотрела себя.

 Она стала неузнаваемой. Из глубины серебристого пространства взирало на царевну истрепанное, иссохшее существо. Бледное это создание было подобно тени прежней Немферис.

 - Что случилось с тобой? – тихо спросил князь.

 Она резко обернулась.

 - Нет времени говорить об этом! Нет времени что-то менять для меня. Слушай, князь! – царевна подошла к нему. – Я избавлю Арбош от огня. Но ты должен обещать мне, что избавишь меня от Арбоша.

 - Обещаю, – Луверик подавил тяжкий вздох, рвавшийся из груди. – Ты свободна.