Дети Арахна

 Неизвестно, чем кончились бы эти разговоры для царевны, если бы она не очнулась без посторонней помощи. Довольные таким исходом, мудрецы удалились, предварительно напоив её эликсиром для поддержания силы.

 И Луверик, наконец, остался с ней наедине, радуясь, что видит прежнюю Немферис.

 - Как ты, голубка моя?

 - Я жива, князь – все, что могу сказать. Плохо это или хорошо, судить трудно. Но сил для того, чтобы покинуть эту землю у меня достаточно. Я выполнила свое обещание, выполни и ты свое.

 - Подожди, подожди, царевна. Не могу же я отправить тебя в болота Маакора в таком состоянии!

 Она нахмурилась.

 - Пусть это не тревожит тебя, господин. Я мхарка, и влажный воздух мне благоприятен.

 - Еще одну ночь, Немферис. Я прошу у тебя только одну ночь.

 - Для чего она тебе, князь? – удивилась царевна его настойчивости.

 Он сам не знал. Но изо всех сил оттягивал тот момент, когда вынужден будет навсегда проститься с ней.

 - Но ведь и для тебя одна ночь не изменит ничего?

 - Ну, хорошо, - нехотя уступила она. – Гроза не будет такой сильной. Не опасайся повторения. И прости мне, если можешь – силы, что вызваны были с помощью кольца Хефнет, оказались не по плечу ее дочери.

 - Как я могу оставаться недовольным, когда ты отвратила от всех нас гибель в пожаре? Мой народ…

 - Я не заблуждаюсь по-поводу отношения ко мне твоего народа, князь. Я никому ничего и не обещала, только тебе. Поэтому, и благодарности не жду.

 Неожиданное появление в комнате советника князя, прервало их разговор.

 - Прости, владыка, - кланяясь, проговорил он, - но ты сам сказал, что эту новость докладывать немедля.

 - Говори.

 - Ильвиг пойман.

 - Отлично! – Луверик стремительно поднялся, подавая руку царевне. – Пошли. Ты должна это видеть.

 Сопровождаемые советником, они прошли в тронную залу, где уже ожидали двое корнуотов, что выследили и вернули колдуна.

 Сам Ильвиг, грязный, исхудавший и ободранный, стоял на коленях перед тронным помостом, низко опустив всклокоченную голову. Руки его были связаны за спиной. Пояс валялся рядом с разбитыми колбочками, распространявшими крепкие ароматы эликсиров.

 - Поймали возле Тропы, как и предполагали, – доложил один из воинов, не забыв отвесить низкий поклон князю, и с восхищением осмотрев улхурскую госпожу, которую видел впервые.

 - Может, удача вновь пожелала обернуться ко мне лицом, - заметил Луверик, с тайным торжеством в голосе.

 - Если ты обо мне, князь, то моя поимка – это большая твоя беда. Лесные духи, что служат мне, накажут тебя, отступник.

 А князь, развеселившись вдруг, подошел к колдуну и наклонился, внимательно рассматривая его.

 - Хорош! И это ты называешь меня отступником? Ты – бежавший в Улхур? Ты – искавший общества черной жрицы?

 Колдун разразился хохотом.

 - Ты не отстаешь от меня, князь, надеясь на руку наследницы Кхорха! Что еще поставишь ты мне в вину? – и, подняв голову, плюнул владыке под ноги.

 Дружинник с размаху ударил его плеткой, потом еще и еще раз, пока князь движением руки не остановил его. Ведун стойко выдержал наказание, не издав ни звука, только вздрагивал и все ниже наклонялся вперед после каждого удара.

 - Оставь. Он получит свое. Слышишь, Ильвиг? Ты обвиняешься в самом тяжком для корнуота преступлении – в предательстве родового стяга! Ты предал свой народ!

 Колдун снова рассмеялся, но смех его прервался тяжелым кашлем. Сплюнув кровавый сгусток на белые плиты тронной залы, он поднял на владыку горевшие безумством глаза.

 - Предал народ? Я? – хрипло переспросил он, кривя рот. – А что делаешь с народом ты сам, предлагая разделить с тобой княжеский трон врагу? – Ильвиг перевел побелевший от ненависти взор на царевну. Лицо его мелко задрожало то ли от беззвучного смеха, то ли от нервного плача. Сплюнув еще раз, он отвернулся, втянув голову в плечи.

 - Отведите его на задний двор и приготовьте к казни, – распорядился князь, не справившись с дрожью гнева в голосе. Потом повернулся к Немферис и добавил мягко:

  - Прости, госпожа, за эту сцену.

 Ведуна подхватили под руки, и, не давая встать на ноги, потащили из княжеского покоя. А он замотал головой, вновь разражаясь истерическим хохотом.

 - Что с тобой? – спросил князь побледневшую и покачнувшуюся вдруг царевну, поддерживая ее.

 - Я чувствую холод, - еле выговорила она, - холод разливается внутри меня.

 Закрыв лицо руками, Немферис упала бы на пол, но князь успел подхватить её.

 - Где Рута? – крикнул он стражнику. – Пусть побудет со своей госпожой!

 Он сам отнес бесчувственную царевну в комнату, где она уже провела несколько дней, и, не желая больше обращаться к ведунам, доверил ее заботам той, что была с ней с самого начала.

 Мрачный, с тяжелым сердцем, покинул он Немферис, и отправился во двор, где все уже было готово. Рослый корнуот, одетый в длинный черный балахон с широким капюшоном, приготовил ножи и чашу с раскаленной смолой. Приговоренный, с которого сняли плащ ведуна, лишив его этого звания, стоял на коленях на высоком деревянном помосте, привязанный к столбу заведенными за спину руками. Низко свесив голову, он тихо бормотал что-то, временами вздрагивая всем телом.