Дети Арахна

 - Они близко, Нехинет, – голос Немферис стал мягким. Влажные глаза смотрели прямо в душу. – Всегда помни об этом. Уже давно ты сбился с верной дороги, и тот путь, что избран тобою, ведет прямиком в когти безобразных существ. Не случайно они оставили на теле твоем эти страшные метки. Они ждут тебя, Нехинет. Теперь ты смертен. Амулет вернул жизнь, но не уничтожил проклятья. Ты слаб, как никогда. Ни демон, ни жрец – запутавшийся человек, утративший веру. Чего ты хочешь?

 - Не знаю, госпожа.

 - Я не госпожа тебе, Нехинет. Амулет у тебя.

 - Возьми его, – он снял с окровавленной шеи заветный камень. – Возьми, – но глаза его вдруг снова наполнились паническим ужасом, но обращены были не на царевну. Поджав ноги, Нехинет лихорадочно задергал ими, пытаясь отползти дальше и только сильнее прижимаясь к скале, стискивая и прижимая к груди холодный амулет.

 Немферис обернулась, тоже почувствовав опасность.

 Бурлившие воды злого Аургуса взорвались, выпуская сущностей, зависших над поверхностью на расстоянии локтя. Струи потоками лились с них, а когда вода спала, испуганные люди увидели четырех жрецов Ахвэма.

 - Вызывая тех, кто должен находиться вне земли, ты нарушаешь Равновесие, Немферис. Это стало слишком опасным, поэтому, мы сочли нужным вмешаться, пока ты не натворила непоправимых бед. Хефнет предупреждала тебя, Немферис! – Стражи говорили одновременно. Голоса их звучали словно из-под воды, но были необыкновенно благожелательны. – С момента исхода в небытие Кхорха, равновесие добра и зла стало колебаться. И твои усилия, дочь Арахна, перетягивает чашу весов. Остановись, Немферис! Загляни в сердце – желает ли оно того, к чему стремится твоя гордыня?

 Царевна поднялась, и, вскинув голову, проговорила:

 - Я дочь своего Отца. Я жрица Улхура, так же, как и моя мать. И я обязана идти к своему богу – так велит мне моя душа.

 - Твоя мать была княжной Энгаба, погибшей в скорбях на чужой земле, среди чужого народа, наследницей которого ты теперь являешься. Услышь нас! Услышь зов крови! В твоих руках находится предмет, слишком важный и ценный для народов Сульфура. И в твоей власти распорядиться им во благо … либо во вред всем нам. То, что затеяла ты – обернется страшной бедой для тысяч людей.

 - Я отдана Темному. И ничего уже нельзя изменить.

 Жрецы замолчали, склонив головы. Лица их стали печальны.

 - Ты бросаешь вызов самой себе, Немферис, - грустно сказал один из Стражей. – Внутри тебя идет непрестанная борьба, исход которой неведом даже тебе самой.

 Сердце царевны дрогнуло. Голос и лицо жреца показались знакомыми. Она отступила, растерявшись и с тревогой всматриваясь в него.

 - Твое сердце видит лучше глаз, госпожа, - вновь заговорил он. – Я лишь хочу, чтобы ты доверилась ему. А я не оставлю тебя, как обещал когда-то, помнишь?

 Горечь и боль, внезапно вернувшись, заполнили душу Немферис. Горячие слезы проступили на глазах. Она снова чувствовала себя одинокой. Как в день смерти матери. Как в тот день, когда ушел Ларенар.

 - Нет. Я больше ничего не помню. Все решено. И решено не мной одной.

 - Пусть будет так, госпожа. Пусть будет так. Ты сама сказала это. Но запомни – об этом твоем решении я вынужден рассказать тому, о ком ты вспомнила сейчас, и кого обвинила. Он будет знать, что ты идешь в Улхур.

 - Не в нашей власти остановить тебя, Немферис, - снова сказали жрецы одновременно. – Но в наших силах вмешаться в ход событий, происходящих на земле. Мы долго скрывались. Теперь, и наше время пришло. Ты идешь в Улхур? Что ж, иди. Под Арбошем уже льется кровь. Твои братья сеют смерть. Мы, жители Маакора не можем оставаться в стороне.

 Царевна оглянулась. Скалистый берег не был пустым, как раньше. С камня на камень карабкались, перебираясь ближе, многочисленные обитатели топей.

 - Не бойся, Немферис, они не повредят тебе. Эркайи призваны, чтобы помочь, соорудив плот, на котором ты легко доберешься до подземелий. Они – бедные дети Маакора - не станут больше безропотно ожидать участи, избранной для них другими. Эркайи вступят в войну с марлогами!

 - Пусть будет так, жрецы!

 - Пусть будет так, дочь Арахна.

 Стражи быстро погрузились под воду, и только один задержался чуть дольше, бросив последний, долгий взгляд, сохраняя в памяти ее образ.

 - Прощай, госпожа, - тихо обронил он.

 - Прощай, - ответила она.

  Вновь клокотал, беснуясь, злобный Аургус. А царевна продолжала смотреть туда, где все еще виделись ей черные фигуры мхарских Стражей.

 Из оцепенения ее вывел грохот, раздавшийся на берегу. Это эркайи стаскивали к воде огромные бревна, стягивая их канатами из трав.

 - Что станешь делать, госпожа? – подал голос мхар, удивив Немферис новыми, странными нотками.

 - Отправлюсь в Улхур, как только будет готов плот. Верни мне амулет, - добавила она сухо.

 Он повиновался.

 - Ты пойдешь со мной, Сатт? – без выражения поинтересовалась она. – Теперь ты свободен и можешь беспрепятственно вернуться в Тэ-Тахрет.

 - Я пойду с тобой, госпожа, - отозвался мхар. – Не знаю, что заставляет людей служить тебе, Немферис. Но я не могу сейчас просто уйти. Я чувствую, что должен быть в Улхуре.