Дети Бафомета

Мышка мелко задрожала от страха, но Ушка, толкнув её плечом, гневно фыркнула и та успокоилась.

– Можешь помочь нам? – спросила зайчиха у девочки.

Маленькая выдра подошла к ней, потёрлась мокрой мордочкой о нос зайчихи и, улыбнувшись, повернулась к Красноклыку.

– Нет. Пускай этот, – она подмигнула лису, – попросит свой мерзкий череп. Он поймёт, что Всесильный Слюрр выше, что он единственный, кто может даровать бесконечное блаженство и вам будет радостно и приятно умереть в нём, чтобы потом взлететь на небо.

– Я попробую, – пообещал Красноклык.

– Вот и хорошо, – хихикнула девочка, – а теперь я ухожу. Хотела послушать о других землях, но мне не разрешили вас о них спрашивать. Сказали, что это страшный грех пред Вседобрейшим Слюрром. Пока!

Когда девочка вышла, Красноклык, обращаясь к зайчихе, сказал:

– А ведь неплохая девочка.

– Да, – согласилась с ним Ушка, – только мозги промыты почище, чем у самого крысолюбивого патриота Межречки.

Острозубка пошевелилась и слабо простонала:

– Зачем они так туго завязали эти проклятые верёвки? У меня уже лапы затекли!

– Не у тебя одной, – почти грубо сказала Ушка, – так что не жалуйся.

Начинало вечереть. Выдры, наловив червей, выпотрошили их и, усевшись перед хижинами, начали есть. Они одновременно вздымали червей над головами, откусывали по небольшому куску, прожёвывали и повторяли сначала. Съев по три червя, жители деревни вытерли лапы друг о друга и строем пошли на площадь перед болотом.

БЛАГОДАРИМ ВЕЛИКОГО СЛЮРРА!

СЛАВЬСЯ, МОГУЧИЙ СЛЮРР!

БЛАГОСЛОВИ НАС!

УКРЕПИ НАС!

ПРОСВЕТИ НАС!

Это продолжалось минут пять или десять, после чего выдры вернулись, разошлись по хижинам, улеглись и постепенно затихли.

А болото с наступлением темноты ожило: слышались какие-то всплески, бульканье, в воздухе залетали мотыльки, трещали ветви чёрных кустов, а кто-то невидимый чавкал прямо за хижиной, в которой сидели ребята.

– Может, попробуем встать? – предложила Ушка.

Красноклык с Острозубкой согласились, они прижались спинами друг к другу и поднялись, но, так как были разного роста, а связали их между собой в локтях, ноги мышки болтались в воздухе, а зайчихе пришлось согнуться.

– И что дальше? – спросил Красноклык. – Ноги они нам тоже связали. Прыгать отсюда будем?

Они, конечно, могли и прыгать, но далеко бы точно не упрыгали и свалились в болото, разбудив перед этим всех выдр своим топаньем.

– Не знаю, – хмуро ответила зайчиха, осознав всю безнадёжность ситуации.

Острозубка всхлипнула:

– Нас точно отдадут этому мерзкому слизню.

Ушка принялась лихорадочно думать, пытаясь найти выход, но так ничего и не придумала. Видимо, им придётся ждать рассвета и попробовать договориться с выдрами, хотя о чём можно договориться с теми, чьими мозгами управляет слизень?

А Красноклык, вспомнив, что ему говорила девочка, решил обратиться к черепу. Лис закрыл глаза и, представив его прямо перед собой, тихо прошептал:

– О, великий Безымянный Козёл! Помоги нам! Выручи нас!

Одна из выдр кашлянула во сне, и он ещё больше понизил голос:

– Выручи нас, Безымянный Козёл, и я обещаю тебе, что дам тебе свежей крови!

Сверху раздался тихий шелест. Усиливаясь, он превратился в хлопанье крыльев, и прямо перед их хижиной опустилась птица. От неожиданности ребята сели, и Острозубка простонала от боли, когда кожаные верёвки врезались ей в лапы.

– Привет, – весело сказала птица, – а я ведь за вами следила. Решила подождать, пока эти чудики уснут.

Она указала на спящих выдр крылом и тихо, почти беззвучно рассмеялась.

– Ты не боишься их разбудить? – спросила зайчиха.

– Они с этими слизнями в мозгах спят очень крепко, – ответила птица, – во сне мозгожоры впрыскивают им яд, чтобы подчинить своей воле ещё сильнее. Чем старше выдра, тем сильнее она верит во Всемогущего Слюрра. Хотя, хи-хи, старых среди них нет, да и молодых становится всё меньше и меньше.

– Откуда ты всё это про них знаешь? – спросил Красноклык.

– Я много летаю, много вижу, много слышу, много знаю, – ответила птица. – Кстати, а что ты пообещал Безымянному Козлу за спасение?

Ушка со страхом посмотрела на неё: птица не могла слышать, как лис разговаривал с черепом, но откуда-то знала про это, как и про то, о чём именно он просил у Безымянного Козла.

Красноклык, напротив, ничему не удивился и ответил:

– Я обещал ему свежую кровь.

Птица расправила крылья и, задрав вверх клюв, издала торжествующий клёкот, после чего обратилась к лису:

– Запомни своё обещание, лисёнок! Крепко запомни!

– Я обещаю, – глядя в чёрные глаза птицы, прошептал Красноклык.

Птица подошла к ним и, ловко орудуя длинным клювом, развязала верёвки. Ушка, Красноклык и Острозубка поднялись и стали разминать затёкшие лапы. Зайчиха, которой для восстановления нормального кровотока одних приседаний было мало, встала на верхние лапы и из кармана её куртки выпала упаковка таблеток.

– Что это? – поинтересовалась птица, подняв когтистой лапой таблетки и поднеся их к лицу.

Она выглядела довольно забавно: стоя на одной лапе, птица другой держала таблетки и, скосив голову набок, пыталась прочитать название препарата.