Дети Бемби

— Этих ты должен приветствовать, сынок мой, они предвешают хорошее!

— Что тяжелому времени приходит конец? — засмеялась Гурри.

— Оно идет на убыль, — радостно подтвердила Фалина.

— И все снова будет зеленым?

— Все, сыночек!

Гено засомневался:

— Этого я даже представить себе не могу!

— Можно не воспринимать несчастье и не иметь представления о счастье, — сказала Фалина, — нужно пережить и то, и другое, как плохое, так и хорошее.

— Пережить! — весело подхватила Гурри, — пережить — это самое главное!

— И тогда становится ясно, — продолжала Фалина, — что надо платить одним за другое, несчастьем за счастье.

Белочка Перри очнулась от зимней спячки, потому что мороз шел на убыль. Фалина и дети этого почти не заметили, но снег превратился в мягкую кашу, земля отсырела, казалось, что идешь по болоту и вот-вот увязнешь. Гено и Гурри почти не бегали по лугу; там при каждом шаге наружу с чмоканьем проступала вода.

— Теперь еще хуже, чем зимой, — недовольно высказался Гено.

Мать успокоила его:

— Подожди, скоро наступит прекрасное время!

— Когда? — проворчал он.

— Скоро!

— Имей терпение, — сказала Гурри, — когда мне обещают хорошее, мне сразу же становится веселее.

— Пожалуйста, я потерплю, — ответил Гено, — только радоваться мне нечему, ты от меня слишком многого хочешь в то время, когда мне приходится шлепать по такой грязи и сырости.

Прискакала недовольная белочка:

— Я бы с удовольствием что-нибудь съела! Ужасно хочу есть!

— Разве вы не знаете, скоро что наступит хорошее время? — спросила Гурри.

— Конечно, знаю! К сожалению, этим сыт не будешь!

— Радуйтесь будущему, — посоветовала ей Гурри. — От предстоящей радости уже становишься наполовину сытым. Может быть, вы сможете пока этим удовольствоваться?

— Я заготовила впрок еду, — задумчиво и печально сказала Перри, — очень много еды, а теперь никак не могу отыскать свои запасы!

— Ищите! Ищите! — ободрила ее Гурри. — Вспоминайте! Вы обязательно вспомните, где лежат ваши запасы!

— Вы правы!

Перри убежала.

— Желаю вам, чтоб я оказалась права! — засмеялась Гурри ей вслед.

Небо покрылось бледно-серыми облаками.

— Все будет хорошо насмехался Гено.

Нудно зашелестел сильный затяжной дождь. Гено коротко заметил:

— Становится все лучше.

От сырости лани промокли насквозь.

— Ты не веришь, что все будет хорошо? — поддразнивала брата Гурри.

— Может быть, ты этому веришь? — Гено скорчил недовольную мину.

— Да! — воскликнула Гурри. — Я в это верю! Я чувствую, это будет прекрасно!

— Дура!

— Пусть я буду дурой!

Фалина сказала Гурри смирилась перед тем, что неминуемо должно произойти, смирись и ты, сын!

— Конечно, я смирюсь. Что мне остается делать?

— Ты должен, как Гурри, довольствоваться тем, что есть, и радоваться. Ей не лучше, чем тебе!

Гено распрямился.

— Каждый терпит по-своему. Не говори мне о смирении и радости. В наших обстоятельствах глупо быть довольным и радоваться!

— Тогда я самая глупая! — Гурри засмеялась.

— Я так не думаю! — искренне извинился Гено. — В самом деле не думаю!

Он по-прежнему восхищался сестрой и слишком любил ее, чтобы обидеть.

Началась буря. Рассвирепев, она о бешенством накинулась на лес, прогнала дождь. Гено молча терпел новые мучения. Ветер мчался, словно лошадь, которая понесла. Облака бежали по небу, подобно беглецам, за которыми гонятся. Гнулись, стонали могучие деревья. С предсмертными воплями лопались толстые ветви и падали на землю. Хилое деревце чуть не вырвало с корнем, его ствол едва не раскололся надвое.

— Скажи мне спасибо, — сказал высокий дуб. — Я защитил тебя и спас.

— При чем тут твоя зашита, я отроду такой!

В это время буря снова взялась за него и так сильно согнула, что еще немного, и он бы лишился жизни.

— Я все время тебя спасаю, — заметил высокий дуб.

— Не за что мне тебя благодарить! Я сам выстоял! Я сам, — злобно выкрикнул хиляк.

— Не хочешь, не благодари. Я и так тебя защищаю, плевал я на Твою благодарность.

— Ты коварный злодей! — завопил хиляк, — ты не хочешь признать, какой я живучий, каким огромным я бы мог стать, если бы ты не…

Буря унесла остальные слова, она душила любой разговор. Она была такой сильной, что сразу подчиняла себе и старые большие, и маленькие деревья. Буря была упорней дождя. И холод она тоже принесла, только никто не мерз, потому что время от времени дул теплый ветерок, словно нежный шепот среди этого грохота. Мощное дыхание бури смело снег; земля настолько подсохла, что почти исчезла сырость. С ланей пучками слетали остатки зимнего меха.