Дети богини Дану

Затем дверь снова распахнулась, и двое воинов внесли два подноса — на одном из которых лежал голубь со связанными крыльями, на другом — россыпь семян.

Оба подноса поставили на пол по обе стороны трона, и авгур тут же опустился на колени перед своим. Из складок его одежды появился нож. Быстрым движением предсказатель вспорол маленькое тельце птицы от горлышка до лапок и, вывернув наизнанку внутренности, принялся размазывать их по подносу.

— Пир будет величественным! — провозгласил авгур. — Сотни людей стекутся, чтобы преклонить колена перед тобой, мой царь.

— Это всё? — спросил Кайден, мрачно глядя на него.

— Всё, — подтвердил авгур.

Оба взгляда обратились на Ригана.

Тот, поморщившись, подобрал полы одеяния и осторожно уселся на пол перед подносом. Сгрёб в ладонь семечки и косточки и, сложив ладони лодочкой, несильно потряс, перемешивая. Лицо его при этом было обращено к потолку, а зрачки полностью закатились под веки, губы слабо шевелились, начитывая заклятье.

— Дану! Явись! — провозгласил он и швырнул косточки на поднос. — Кровь и борьба ждёт тебя на пиру, — провозгласил Риган. — Множество людей придёт, но доля героя не будет разделена, и два твоих брата подерутся между собой за право стоять у тебя за спиной! Берегись того, кто победит — в рукаве его будет спрятан нож!

Кайден задумчиво посмотрел на Ригана.

— Тюрин и Мабон… — он хотел продолжить, но замолк, — и кто же из них хочет меня убить?

— Это сокрыто от меня, — произнёс Риган, — тебе следует радоваться тому, что богиня вообще согласилась с тобой говорить, царь, — последнее слово звучало как плевок.

Риган встал и демонстративно отряхнул колени.

— А теперь, — сказал он, — тебе следует проявить внимание к желаниям богини. Пир будет только вечером, но она требует, чтобы я прямо сейчас осмотрел твой сераль в поисках нужного плода.

Кайден запустил пальцы в бороду и почесал подбородок.

— Что ж, хорошо. Стражники сопроводят тебя.

Девушка, которую Риган уже стал называть про себя Кейли, сидела на подушках в саду — как с утра. Ригану даже показалось, что она вовсе не вставала.

Друид замер у края небольшой беседки из древесных ветвей, раздумывая, как начать разговор.

Впервые в жизни он не знал, что сказать.

Девушка оставалась неподвижна и не смотрела на него — можно было бы решить, что она полностью погружена в созерцания птичек, резвившихся в ветвях, если бы взгляд её не был таким пустым.

— Звёзды пророчат тебе благую судьбу, дочь вождя, — произнёс Риган наконец.

Девушка вздрогнула и повернула к нему лицо, но лишь на секунду. В следующий миг оно уже снова отражало скуку, и Кейли отвернулась от незваного гостя.

— О да, она будет бесподобно блага, — произнесла она. — Тебя, видимо, подослал ко мне царь?

Риган улыбнулся краешком губ. Голос у девушки был переливистый и будил в теле сладкую дрожь. А может быть, дело было в тоне, которым она это сказала — никто и никогда не говорил с Риганом так до сих пор.

— Я не подчиняюсь царям, — Риган сделал шаг вперёд и прислонился спиной к стволу дерева, продолжая наблюдать за своей жертвой.

— Значит, вечером тебя сварят в большом котле? — девушка бросила на Ригана взгляд, в котором наконец появилось подобие веселья. — Я бы хотела на это посмотреть.

— Любишь смотреть, как казнят людей?

— Только когда казнят моих врагов, — в глазах Кейли блеснул холодок.

— Я пока не стал тебе врагом. Хотя это легко поменять.

— Ты свободен во дворце, который стал мне тюрьмой — кто же ты, если не враг? Можешь не отвечать.

— Возможно, я пришёл тебя освободить?

Кейли стремительно поднялась со своего ложа, и Риган невольно замер, любуясь неожиданной плавностью, текучестью её движений — только покрывала стлались у красавицы за спиной, а сама она взметнулась вверх змеёй и такой же невесомой походкой, будто ноги её и не касались травы, скользнула к Ригану. Остановилась напротив. Руки девушки были скрещены на груди и спрятаны в рукава, а в огромных зелёных глазах горели насмешливые злые искорки.

— Вот как. Освободить от одного хозяина и сделать собственной рабой?

Риган улыбнулся — холодно и зло. Поведение девчонки начинало его заводить.

— Мне такой план по душе, — сказал друид.

— Прежде докажи, что сможешь надо мной властвовать.

Риган поднял бровь.

— Я ничего не доказываю ни царям, ни вздорным девчонкам, — он развернулся и, хотя лицо девушки всё ещё стояло перед его глазами, двинулся прочь. Риган чувствовал злость, но злость эта была какой–то незнакомой. Не той, что заставляет разрушать. Скорее, это была злость игрока, который проигрывает в кости первый кон, но уже готов продолжать.

Глава 26

Риган не испытывал особого волнения, когда в сопровождении двух воинов шёл извилистыми коридорами дворца туда, где располагался пиршественный зал. Пиров, на которых бы кто–то не заводил разговора о доле героя и не пытался разделить её мечом, он ещё не встречал.