Дети Богов

— Настолько достойных, что ты лично явился в Священную пустыню и вдобавок привел целую армию? Кажется, ты окончательно заврался, а разбросанные по Гаиа уши в очередной раз раздосадовали своего хозяина, сообщив, что меченные Посейдона многократно превосходят его собственную молодую кровь.

Это было попадание прямо в точку — правда ранила Зевса.

— Какой догадливый! Почему же твоя мудрость не распространилась на племянника? Прибудь он сюда не за ними, то не прятался бы в оазисе до победного, рассчитывая, что к отряду не успеет прибыть помощь.

Посейдон вопросительно поднял бровь, смерив строгим взглядом ничуть не смутившегося Ареса.

— Лишь идиот откажется от убийства моего отца, и лишь еще больший идиот откажется от пары-тройки десятков свежих Героев.

— Подонки! Что вы пристали к моим щенятам, словно не владеете собственными?! Подрастающее поколение столь плохо или кириосы совсем позабыли, как нужно обучать маленьких зверюшек?

— Признаю, в дрессировке ты преуспел больше меня, но только в ней. — Зевс с показательным безразличием пожал плечами. — Скоро щенята подрастут и станут крайне опасными псами, рвущими глотки. Зачем мне это допускать? — Он словно невзначай выпустил голубую молнию в сошедшегося в дуэли с противником юношу, чья метка выглядывала из-под шлема — она попала ему в шею, почти отрубив повисшую на лоскутах кожи голову, и меченный упал наземь мешком.

Посейдон перехватил трезубец, объял брата выскочившими из-под его ног водяными щупальцами, сковав того по рукам и ногам, и ринулся вперед, уже представляя, как металл пронзает сердце ненавистного родственника — огненный вихрь Ареса увлек его за собой на полпути, а на Зевса внезапно накинулся Димостэнис. «Самоубийца!» — промелькнуло в мыслях у обоих Титанов — у одного с отчаянием, у другого с азартом.

Владыка изучал Галаниса вдоль и поперек, прежде чем сделал его ответственным за инициацию будущих Героев. Помимо блестящих навыков, мужчина обладал умением находить подход к людям, что всегда было особенно важно в работе с прыткой молодежью. Оставаясь суровым по отношению к ученикам и непреклонным к их жалобам и слезам, Остэн вызывал у детишек доверие и братскую любовь: благодаря подобному сочетанию черт характера и природной харизмы он забрался на самую вершину, заняв престижную и почитаемую в обществе должность. Однако без дегтя в бочке меда обойтись не могло: за длинную историю Гаиа излишняя привязанность к подопечным погубила далеко не одну тысячу человек.

Димостэнис впился в Зевса, как наконечник копья, пробив доспех и достав острием меча до поясницы: Бог успел вывернуться из пут и резко подался вбок, заимев вместо пробитого брюха всего лишь дюймовую царапину чуть выше седалища. Оскорбленный, он попытался нанести ответный удар, но налетевший ураганом Арес не позволил ему и, объединившись с Героем, принялся наступать. Зевс снова был вынужден защищаться, свирепея с каждым шагом назад: проворный сын вместе с еще одним одаренным мечником не позволяли ему перехватить инициативу, и он позорно отступал, отражая способности и отводя клинки в сторону. Наконец, рука ухватилась за обжигающий металл, остановив лезвие сотнями сверкающих в ладони желтых искр. Оттолкнув отпрыска правым плечом, Титан ступил к Остэну, обхватил его выброшенную вперед с мечом конечность и одним грубым движением вывернул ее с характерным звуком, а затем, не медля, так врезал по щиту Ареса, что последний отлетел на несколько футов назад.

Обезоруженный Димостэнис отчаянно сражался за жизнь, выпуская наружу все запасы дарованного Посейдоном могущества в разных проявлениях, однако тягаться с Богом в честном поединке ему было не по зубам. Зевс схватил его голову вместе со шлемом огромной ручищей и толкнул с такой силой, что при падении Галанис получил сотрясение. Не успел он опомниться, как ладонь Титана вновь легла на его лицо, и в этот раз в ней проказничала молния. Под приглушенный истошный крик кожа начала плавиться вместе с металлом доспехов. Она шипела словно мясо на вертеле, испуская густой дым и тошнотворный запах.

— Жалкое, убогое существо! — Зевса воротило от одной мысли, что подобный червяк сумел навредить ему. — Ты недостоин жизни!

Остэн бился в конвульсиях, плакал и пытался выть, а невыносимый жар и жидкая сталь продолжали мучать его, подбираясь к костям. Слезы испарялись, не успев появиться на лопнувших секундами позже глазах, открытый рот иссох и затем наполнился кровью, а нос обуглился, перекрыв поток поступающего воздуха. Герой превратился из грозного и наводящего ужас на врагов мужчины в уродца с проломленным черепом и копотью вместо лица.

Зевс возвысился над трупом, размозжил изящным кожаным ботинком с высокой подошвой остатки головы Димостэниса и вдруг встретился взглядом с незнакомцем, хладнокровно, даже черство смотрящим на него. Завивающиеся волосы, выступающая челюсть и аккуратные уши юноши лишь отдаленно напоминали опешившему Богу себя самого, но сверкающие в голубых глазах молнии ни с чем нельзя было спутать.