Дети богов (СИ)

Спалось плохо. Падение в лифте перенеслось на удивление легко, видимо, к чему‑то подобному, угрожающему жизни, организм приспособился и стал относиться философски — не помер, и ладно, чего переживать? Сложно было спать в окружении непривычных звуков. Не было шуршания песка, посвистывания ветра, как было в пустыне. Не кричали ночные звери или птицы, если бы спали в лесу. Здесь стояла необычная, звенящая тишина, прерываемая иногда то далёким, то близким жужжанием и гудением. Иногда доносились резкие крики. Эти звуки мы слышали с того момента, как оказались под землёй, но не обращали внимания, занятые собственными проблемами.

Здесь не было резких перепадов между дневной и ночной температурами, какие очень выматывали в пустыне. Воздух был приятно тёплый, однако Фер с Лерой спали, обняв друг друга. На ночь я приглушил свет от шарика, но даже в полумраке видел, как Лера улыбается во сне, а Фер иногда хмурится и крепче прижимает к себе девушку. Домилуются они мне… а учиться кто и когда тогда будет? Я уж подумал, может их посохом потолкать, чтоб расцепились, но пожалел.

Постепенно и я задремал, а затем и вовсе заснул.

Проснулся я хорошо выспавшимся и какое‑то время недоумевал, почему вокруг так темно. Не мог же я проспать весь день и проснуться уже ночью? Рядом сладко потягиваясь со сна поднималась Лера. Я сразу вспомнил события предыдущего дня и схватился за посох. С девушкой я проснулся одновременно, в совпадения я старался не верить, значит, что‑то нас разбудило. В незнакомом месте, окутанном множеством тайн, слухов и недомолвок, это что‑то могло быть очень опасным. А, с другой стороны, и не очень — Фер тоже проснулся, и теперь отбивался от Кеши, упорно пытающегося пробраться в карман куртки с того бока, на котором лежал парень.

Зверёк тоже выспался и проголодался. Сначала он поискал съестное у меня с Лерой, теперь принялся за обыск Фера. Ничего, голодание ему на пользу, скоро лапы перестанут до земли доставать. Совсем закормили его в лагере суровые мужики, пытаясь таким образом обратить на себя внимание Леры.

Мысли об еде напомнили, что время завтрака уже прошло и неплохо бы самому чем‑нибудь подкрепиться. Я зажёг шарик и выложил на уцелевший ажурный столик всё содержимое своих карманов. Немного подумал и снял с пояса навешенные на него предметы. Фер, успешно отбившись от страхуя, но окончательно проснувшись в процессе, вместе с Лерой подошли ко мне.

— Что вы делаете?

— Хочу знать, что у нас есть. Нам по древнему городу идти надо, кто знает, с чем можем столкнуться и что понадобится.

Фер, не долго думая, также вывернул карманы и сложил свои вещи рядом с моей кучкой. Лера, немного поколебавшись, последовала его примеру.

Осмотр оказался неутешительным. На троих у нас было два больших ножа, один маленький, три фляги с водой (в пустыне каждый носил с собой полную флягу на всякий случай), одно огниво, лерина медицинсая сумка с бинтами, травами, настойками и мазями, огрызок моркови, немедленно утащенный Кешей, браслет с монетами, карандаш, толстый блокнот с моими рисунками фресок и изображений на посуде Прежних, которые обнаружили в здании, моток бечевы метра полтора длиной, гнутый гвоздь, кусок мела, рваная цепочка и пакетик с «зелёнкой». Зачем Фер таскал с собой кучу хлама, я не понял. Судя по лицу Фера, он сам не помнил, зачем подобрал гвоздь и на что ему понадобились мел и бечёвка. В нашей ситуации самыми ценными вещами была вода и лерина сумка.

— Воду надо экономить, — я забрал свои вещи и повесил флягу обратно на пояс. — Надеюсь, за день — два доберёмся до того конца города, и те башни выведут нас наверх.

— И Сольдо не уведёт отряд за это время, — пробормотал Фер, собирая свои «сокровища». Ему никто не ответил, к моменту нашего исчезновения наёмники уже собрали и упаковал почти всю добычу и отряд был готов двинуться в любой момент. Вряд ли будут долго искать трёх пропавших человек, пришлых, хоть и сделавших много для отряда. Так ведь и без того не малая доля в дележе без нас увеличится. Поищут денёк для успокоения совести, пересчитают добычу, вдруг, сбежали, прихватив побольше причитающегося, и уйдут поскорее.

Мы спустились на первый этаж. В огромном и пустом холле вдоль стен стояли диваны. В городе было сухо, ткань не гнила, а истлевала, не побеспокоенная ничем и никем за многие столетия. Цвет постеленного на полу столь же древнего ковра скрывала многовековая пыль. Ковёр расползался под тяжестью ног и сам превращался в пыль. Мы шли осторожно, стараясь не спровоцировать спящее в потолке охранное заклинание.