Дети большого дома

Оживились штабы полков и дивизий, закипела жизнь. Артиллеристы выбирали новые наблюдательные пункты, в пехотных ротах отрывались за ночь новые окопы, из глубокого тыла прибыли пополнения, а из госпиталей — бойцы, оправившиеся от ранений, полученных осенью и зимой. В ротах появились расчеты с новоизобретенными противотанковыми ружьями; в лесах и оврагах стояли прибывшие на грузовых машинах «Катюши», укрытые брезентами. У разрушенных стен хуторов, в кустарниках и рощах, замаскировавшись, стали танки, орудия, зенитные пулеметы. Мелкие подразделения саперов продвинулись до самого края передней линии. В полку и в батальонах начали часто бывать генерал Яснополянский и начполитотдела Федосов, а с ними полковники, подполковники, майоры всех родов оружия — пехотные, артиллерийские, инженерные, танковые, воздушные, медицинской службы и интендантства, политработники с нашитыми на рукавах красными звездами. На их лицах бойцы читали тайные мысли и скрытую торжественность, а в сдержанных движениях подтянутость и собранность, подмечали то нетерпение, которое таилось и у них в душе. Разгоралось воображение воинов, искрилась надежда в сердце каждого, что на этот раз не остановятся на полпути, что откроются наконец перед ними новые горизонты, расцвеченные весенними красками.

Более внимательно, чем в прошлые дни, всматривались бойцы в противоположный берег Донца. Молчаливо притаились села на опушке леса, ни проблеска жизни…

Лишь высшему командованию было известно, что армия противника на этом участке тоже готовится к большому наступлению. Главный штаб фашистской армии от имени фюрера приказал командованию войск, действующих на этом направлении, любой ценой прорвать фронт и добраться до районов, расположенных к югу от Москвы. И фашистские генералы делали все, чтобы выполнить приказ своего фюрера, чтобы рассеять гнетущее впечатление, порожденное зимними неудачами. Психологический фактор и поддержание потускневшего уже за зиму мифа о непобедимости считались все еще наиважнейшими моментами при намеченной операции. На противоположном берегу Северного Донца глаз солдата ничего не мог разобрать, кроме покинутых сел и пашен да вспыхивающего белого пламени, которое виднелось то в кустарнике на опушке леса, то на берегу реки, в камышах. К вечеру, когда утихал огонь вокруг, начинали петь соловьи, заливаясь трелями на все лады, славя природу тысячами голосов. Здешние соловьи были известны на всю Россию.

Радостно, как и прошлой весной, пели они и теперь, когда временно наступало затишье, но вдруг умолкали, вспугнутые страшным грохотом, не понимая, почему так изменился мир.

…Накануне вечером в окопах роты появился командир полка Дементьев. Вместе с капитаном Малышевым он обошел окопы и, вернувшись, подошел к бойцам.

— Ну как, все понятно? — спросил он, как всегда, спокойным, ровным голосом.

— Все понятно! — отозвался Бурденко.

— И тебе? — обратился Дементьев к Мусраилову. — И всем остальным?

— Понятно всем! — подтвердил Мусраилов.

— А где боец Меликян?

Из последних рядов к Дементьеву пробрался Меликян.

— Я здесь, товарищ подполковник!

Командир полка в темноте пожал ему руку.

— Ну, как подбадриваешь молодежь?

— Как умею, товарищ командир. До сих пор подбадривал словом, утром же буду делом…

— Все ли знают задание?

— Все.

— Смотри, чтоб не дрогнули в бою! А ну, пройдемся немного.

Меликян шагал по окопу рядом с командиром полка, вслед шли командир батальона и командиры рот.

— После боя я подумаю о вас, Минас Авакович, — сказал подполковник.

— Что бы ни было, буду служить родине, насколько хватит сил! — ответил Меликян.

Командир полка остановился.

— Знаю, верю. Завтра надо хорошо повести в бой ребят. Ну, желаю успеха!

Дементьев ушел. Меликян вернулся к бойцам взвода.

— Что он тебе говорил? — спросил Аргам. — И почему отозвал в сторону?

Этот вопрос, видимо, интересовал всех.

— Говорит: «Надеюсь на вашу роту; вы должны первыми форсировать реку, войти в окопы врага», — ответил Меликян. — А я, как старший среди вас, от имени всех поручился: «Будем, говорю, сражаться, как того требует командование!» Разве не верно я оказал? От имени всех дал слово и прошу вас, ребята, чтоб не подвели меня.

— Выполним данное тобой слово, папаша, если говоришь, что поручился, — заверил Бурденко, давая этим понять, что не так-то он прост, чтоб поверить, будто командир полка говорил подобные слова наедине.

— Выполним! — повторил и Алдибек Мусраилов.

Вот уже три дня как в роту приходят и из штаба дивизии, и из политотдела, и из штаба полка; раза два приходили офицеры даже из штаба и политотдела армии. Все интересовались боевой готовностью солдат, видели, с каким нетерпением ждут они приказа о наступлении. Вслед за командиром роты, штабниками и политработниками ходил командир первого взвода лейтенант Сархошев и молча слушал их с неопределенной улыбкой на лице.