Дети большого дома

Все впереди заволокло дымом и пылью, и пока еще трудно было определить, уничтожены ли огневые точки врага. Воображаемая линия, которая соединяла передовые огневые точки оборонительного рубежа противника и которую перед боем капитан различал невооруженным глазом, теперь растворилась в общем хаосе. Юрченко перевел бинокль вглубь села и увидел, как по улице, держась поближе к домам, солдаты гонят коней, которые тащат за собой орудия. Трудно было сразу разгадать намерения врага. Растерянностью ли объясняется то, что он подводит свои пушки к огню, или на окраине села имеются более удобные позиции? Капитан приказал своей артиллерии открыть огонь по приближающимся орудиям. Не успел он договорить, как снаряды стали рваться прямо перед бегущими конями. Видно, артиллеристы и сами вовремя заметили их. Пропали в дыму и кони и пушки.

— Здорово! — воскликнул капитан, дрожащей рукой прикладывая к уху телефонную трубку.

Снова разорвались снаряды на той улице, по которой гитлеровцы подтягивали артиллерию. Когда дым рассеялся, Юрченко увидел, что два коня лежат на земле, остальные, обезумев, встали на дыбы. Наверно, они ржали, но звук этот тонул в окружающем грохоте.

Противник отвечал пока беспорядочным огнем и бил по открытому пространству, дальше наших исходных позиций. Ему, видимо, еще не было известно, насколько наша пехота продвинулась к их оборонительному рубежу. Не замечая больше никакого движения в глубине села, капитан все-таки требовал еще и еще раз «прочесать» передний край неприятеля. В начале боя он опасался, что такая близость к ротам затруднит свободные действия нашей артиллерии, и потому несколько раз спрашивал об этом по телефону старшего лейтенанта Малышева.

В первый раз Малышев ответил:

— Осколки снарядов рвутся перед нашими исходными позициями. От наших снарядов пока урона нет.

Позже старший лейтенант докладывал лаконично:

— Порядочек полный!..

— Работка что надо!

Юрченко то же самое с гордостью передавал по телефону командиру полка и в особенности начальнику штаба Кобурову.

Связь между полком и ротами работала безотказно. «Все будет хорошо, только бы соседи не подкачали!» — думал Юрченко.

Все батальоны должны были подняться одновременно. Из штаба полка отдали приказ начать атаку. Капитан Юрченко приказал Малышеву выстрелить белой ракетой. Артиллерийский и минометный огонь переместился вглубь обороны противника и к противоположной окраине села, где снова стало заметно движение. Видимо, на передний край подбрасывались новые части.

Юрченко видел, как разом, словно под действием какой-то непреодолимой силы, поднялись роты и бросились вперед.

Сердце капитана охватили одновременно радость и тревога. Он видел в бинокль, как некоторые из бегущих, качнувшись, опрокидывались на спину или, сразу остановившись на бегу, падали ничком. Значит, у противника сохранились еще огневые точки?!

— Плохо работают тяжелые пулеметы! — крикнул капитан в телефонную трубку старшему лейтенанту Малышеву. — Медленно подтягиваются фланговые пулеметы! Подавить огонь врага!

Подбежав к окопам противника, бойцы бросились в траншеи и больше не показывались. Капитан стал волноваться и ругать артиллеристов, работой которых был так доволен несколько минут назад.

— Открыли огонь два тяжелых орудия, — доложил Малышев, — впереди огневая завеса.

— Завеса, завеса! — рассердился Юрченко. — Поднимите роты и закидайте их гранатами! Завеса… В театр, что ли, играете?

Он сказал это, зная, что отдает приказ, который не так легко выполнить. Снова поднес к глазам бинокль. Около взвода бойцов бежало слева от огневых точек противника в сторону вражеских окопов… Вдруг они все разом залегли. Капитан заметил дым от рвущихся в окопах гранат. «Интересно, кто это? Молодцы ребята!» — подумал он и еще больше обрадовался, видя, что первая рота, которая должна была занять ближние дома села, поднялась и метнулась в окопы неприятеля.

Несколько минут подряд капитан вызывал по телефону Малышева и не получал ответа. Из командного пункта батальона выскочил наружу боец-связист и помчался с мотком провода в руке. Юрченко видел, как болтался вещевой мешок на спине связиста; боец то появлялся, то пропадал из поля зрения. А рота уже выбралась из вражеских окопов и бежала к околице села.

— Заходим! — восторженно воскликнул капитан Юрченко.

Он обругал по телефону командира второй роты за то, что тот медленно разворачивается, но тут же увидел, как справа к селу подошла и вторая рота. Капитан снова отдал приказ артиллеристам зорко следить за передвижением атакующих рот и не ослаблять огня.

— Мои разведчики с пехотой. Все будет в порядке, положитесь на бакинца! — успокоил Гамза Садыхов.

— Не хвались, Садыхов, твой огонь не уничтожил его гнезд!

— Осталось два из семи — у нас ведется счет!

Боец, посланный наладить связь, бегом возвращался обратно. Значит, он нашел и устранил обрыв. Капитан вызвал Малышева.

— Ну, что скажешь, герой?

— Первые дома заняты! — доложил Малышев.

Капитан взял трубку и связался с командиром полка.

— Мои роты в Старице. Разрешите потеснить противника?