Дети Брагги

Скагги решил промолчать, но глаза у него расширились от удивления и жгучего любопытства. Заметив это, Амунди усмехнулся, и Скагги уже подумал, что встретит такой же отказ, как это бывало с Тровином, но травник все же сжалился над ним.

— Эрилем мы зовем того мастера рун, который умеет высвободить и управлять силой рун, того, кто умеет творить из знаков заклятия. Это могут быть руны победы, чтоб врага одолеть, — речь травника стала плавно напевной, — и руны пива против обмана, и повивальные для добрых заклятий. Руны прибоя — защитные руны, а также целебные — для врачевания. Для правосудия — руны речи. И талисманы, руны мысли — мудрости руны.

Скагги очень хотелось спросить, откуда взялись руны, но он не осмелился. Будто прочитав его мысли, Амунди улыбнулся.

— Руны — дар Одина. Вот что рекла валькирия разбудившему ее герою:

Хрофт разгадал их и начертал их, он их измыслил из влаги такой, что некогда вытекла из мозга Хейддраупнира и рога Ходдрофнира.

Велики должны быть силы и умения мастера-эрилия, ведь руны хоть и могучи, но хрупки. Сидгрива учила героя:

То руны письма,
повивальные руны,
руны пива
и руны волшбы,
не перепутай,
не повреди их,
с пользой владей ими;
пользуйся знаньем до смерти богов!

Замолчав, Амунди плеснул себе в кружку пива.

— Но, но ты говорил, что обязанностей у скальдов немало, а назвал всего две. И еще… — Скагги помедлил, не зная, можно ли об этом спрашивать. — Во время штурма крепости Грим сказал что-то про оборотные руны, которые прикрывали неприятеля и которые им с Бранром необходимо было разрушить. Что такое оборотные руны?

Глаза травника потемнели.

— Оборотные руны… Оборотные руны, — повторил он. — Да, Грим и Хамарскальд говорили о них. Оборотная руна — это рунический знак, зеркально обратный руне исходной. Есть давняя легенда об этих знаках, где говорится, что они вызывают к жизни или, если хочешь, выпускают в мир, те же силы, что и знаки, привычные нам. Однако со времен первого Круга самого Брагги никто не прибегал к ним. То древнее сказание говорит, что оборотные руны чертит тот эриль, кто не умеет или не смеет творить знаки Хрофта. Или же тот, кто использует для этого дар не свой, а тот, что крадет у другого скальда.

— Как же это воз… — поспешил спросить Скагги, но тут на пороге горницы травника возникла Карри Рану.

— Конунг Вестмунд ждет тебя в своих палатах, — пожелав обоим доброго дня, хмуро объяснила она цель своего прихода.

Целитель, судя по его лицу, встревожился, причем, похоже, не столько из-за приглашения конунга, сколько из-за мрачности самой Карри, и он, совсем позабыв о беседе со Скагги, попытался разговорить разгневанную дочь Раны Мудрого.

Карри же в ответ на расспросы пробормотала что-то вполголоса. Из ее слов Скагги разобрал лишь, что произошла какая-то схватка и что кого-то вновь обвиняют в предательстве, и снова в предательстве Рьявенкрика. Рассердило Карри то, что в отличие от Гвикки Ирландца, Грима и скальдов, ее на совет не позвали. На этом Амунди поспешно ушел, оставив его растирать какие-то сухие стебли. Карри однако осталась.

— Ну и как тебе тут живется? — спросила она, с интересом оглядывая захламленную горницу Стринды.

— Ничего. Помогаю Амунди. — Неожиданно для себя Скагги улыбнулся, он и вправду был рад видеть дочь Раны Мудрого. — Ты просто ушам своим не поверишь, если я расскажу тебе, что он умеет делать!

— Да?

— Ну вот, скажем, тот воин с Гебридов, что вчера с кем-то боролся, неудачно упал и сломал ногу. Что бы ты с этим делала у себя на корабле?

— Приказала бы завязать, наверное. — Карри довольно равнодушно пожала плечами. — В конце концов все срослось бы само собой.

— Но ведь воин-то никогда бы уже не смог нормально стоять, — восхищенно затараторил Скагги. — Нога бы вся была в узлах и перекошена. А знаешь, что сделал Стринда? Сперва растянул и выпрямил ногу, а потом сжал ее несколько раз крепко-крепко. Он говорил, что это необходимо, чтобы понять, сошлись ли концы сломанной кости. А потом, прежде чем перевязывать, заложил ногу меж двух дощечек, так чтобы она оставалась прямой, пока не заживет. А еще, — продолжал Скагги, заметив улыбку морского конунга, — еще он знает, что делать, даже тогда, когда обломки костей пропороли кожу. А однажды он при мне вскрыл ратнику руку, чтобы запихнуть кости на место! Я даже не думал, что кто-то способен выжить, когда его так вскроют, а потом снова зашьют! Но Амунди так ловок на руку и всегда точно знает, что именно нужно делать!

— Так ты намерен остаться у Амунди? — спросила Карри, видя отблеск восхищения на обычно замкнутом лице мальчишки.

Скагги медленно кивнул.

— Если он мне позволит. Знаешь, — добавил он шепотом, — он даже вскрывает тела мертвых, чтобы посмотреть, как в теле сочленяются кости.