Дети декабря

За пивом в соседнем парке Смятин скалькулировал будущие траты. С мыслями о недовольной жене и её будущей «Киа». Пятьдесят семь тысяч гривен – столько надо было заплатить за мечту. Когда Смятин мчал в Киев, он не учёл подорожания. А ведь ещё были нужны шкаф-купе, кухня, стол в комнату. Может, стоило купить лишь одну библиотеку, а вторую потом? Но наступит ли это «потом»? И во сколько тогда обойдётся библиотека? Когда курс евро и доллара менялся прямо на глазах, и это было отнюдь не образное выражение. На электронных табло переключались цифры. На бóльшие.

Смятину захотелось выпить. В последнее время это желание перешло в категорию постоянных. Настораживающих. Он взял коньяка, масдамского сыра и спустился к замёрзшему по краям, припорошенному снежной крупой озеру. Заметался между желанием немедленно купить библиотеку или пригласить консультантку в кафе. Не определившись, поплёлся обратно к домам, но сунулся не туда, под какие-то узловатые, переломанные деревья. Ступил неудачно и провалился под лёд. Ноги ушли по колено. Их тут же обдало холодом. Неуклюже Смятин задёргал ногами, разбивая тонкий прибрежный лёд. Выбрался на твёрдую землю, испуганный и замёрзший.

На берегу никого не было. Смятин стоял в снегу, припорошившем камыш. Глазурь льда покрыла ботинки и джинсы. Он заспешил вверх по пригорку, поскальзываясь на снегу, дубея. Выбрался, увидел небольшую деревянную церквушку. Перекрестился и побежал к ней.

У храмовой иконы горело несколько толстых свечей. Одна жирно чадила. У правой стены женщина в чёрном платке, с лицом собранным, строгим читала Псалтырь. Смятин окликнул её, разбивая священную тишину. Женщина повернулась. Выражение её лица не изменилось, но она заспешила к свечному ящику. Протянула Смятину шерстяной платок.

– Что с вами?

– Упал в озеро, – Смятин ощутил нелепость фразы, усиленную алкогольным выхлопом.

– Идёмте.

Женщина вывела его на улицу, завела в подсобное помещение.

– Садитесь, грейтесь.

Указала на включённый калорифер. За тонкой сеткой светились ярко-оранжевые лампы. Смятин плюхнулся на подставленную табуретку.

– Снимите одежду, она же лёд…

Он стянул ботинки, носки, подставляя теплу босые ноги. Джинсы снять постеснялся. От калорифера шло успокаивающее тепло. Женщина вышла. Вернулась с белой кружкой. Из неё пахло душисто и терпко.

– Что это?

– Кагор с пряностями. Пейте.

Смятин поблагодарил, стал пить кагор мелкими глоточками. Оттаивал, согревался. Женщина смотрела на него печально и важно.

* * *

На следующий день выспавшийся, отогревшийся Смятин совершил рейд по мебельным магазинам. Поражался ценам, возмущался, злился. Товар везде был примерно один и тот же. И его не хватало. Перед праздниками слишком многие хотели слить обвалившуюся гривну. Рабочие же не справлялись с поставками. Часто они выходили на производственные линии ночью, потому что днём отключали электричество. А Смятин хотел завершить свои мебельные дела к Новому году.

Он искал, прежде всего, книжные полки: закрытые, деревянные. Но цены не радовали. И консультантки пусть и яркие, аппетитные, но уступали томной чернобровой Татьяне. Пару раз Смятин пожалел, что ходил по магазинам, пропитываясь запахами ДСП, клея, обивки, без жены. Та умела действовать напористо, быстро, как натовские войска, несущие демократию.

Смятин вернулся домой поздно вечером, уставший, потерявший день. Напился чаю с творожными кексами. Вялый, с мыслями о библиотеке, он уснул, не замечая ни чёрной тени, ни эсэмэс жены. Проснулся Смятин от телефонных звонков. За окном было так хмуро, что казалось, будто до сих пор ночь.

– Ты почему вчера не позвонил? – сразу напала жена. Смятин, взяв телефон не глядя, не узнал её.

– Это кто?

– Что значит кто? Ты там пил, что ли?!

– Нет, – Смятин собрался, – просто спал, всё нормально…

– Ясно, а я вот с полседьмого не сплю. Детей – в садик, в школу. Выбрал вчера что?

– Нет, – Смятин встал, глотнул минералки, – как-то всё очень дорого…

– А машины, наоборот, подешевели, – хохотнула жена. Но в её смешке было слишком много серьёзности.

Они быстро обсудили покупки. Смятин сделал себе кофе. Вода по-прежнему отдавала болотной тиной.

– Если надо, я передам ещё денег, – расщедрилась жена.

– Это радует.

– Сколько стоит твоя чудо-библиотека? – жена использовала его терминологию.

– Шестьдесят тысяч.

– Я так понимаю, не рублей, – голос жены дрогнул.

– Нет.

– Но и не долларов. Хотя, – она булькнула чем-то, – дорого, конечно. – Последнее слово она произнесла с разбавленным самоконтролем презрением.

– Я знаю.

– А попроще нельзя взять?

– Ну ты же знаешь…

– Ладно, смотри сам.

– Хорошо.

– В общем, определяйся. Целую.

Смятин допил кофе. Разогнал застоявшиеся мысли. Он предполагал, что споры о мебели будут жёстче. Как любые споры в их доме, где жена решает неправомерно много.