Дети декабря

Книга намокла от снега. Влажные страницы липли друг к другу. Смятин спрятался под козырёк подъезда. Прыснул на книгу водкой, экономно, чтобы попусту не растратить. Водка намочила страницы, смешавшись с талым снегом. Смятин достал зажигалку, прикурил. Затем поднёс пламя к страницам. Огонь лизнул их осторожно, захватив не сразу. Пришлось держать зажигалку, чувствуя, как накаляется металлический ободок. Но страницы всё-таки занялись. Смятин бросил книгу на холодный бетон. Плеснул сверху водки, глотнул. Пламя разгорелось сильнее, забирая книгу. Смятину казалось, что это та самая – первая, купленная у севастопольских букинистов.

И поверх закралась другая – страшная – мысль: сжечь не только книгу, но и разочаровавшую мебель. Смятину привиделось, как она горит. Огонь убил бы разочарование. Смятин думал об этом почти всерьёз, наблюдая, как догорает книга. Он вспомнил её финал: «Передонов сидел понуро и бормотал что-то несвязное и бессмысленное».

* * *

Возвращаясь домой, Смятин всё ещё думал о поджоге. Представлял нечто киношное – вроде канистры с бензином. И брошенной спички. Возможно, он остался бы в горящей квартире сам, с мальчишеской глупостью думая напоследок: «Станут ли скорбеть близкие?»

Весь этот воспалённый бред, конечно, был не всерьёз. Но то, что Смятин в принципе думал об этом, уже казалось безумием. Всё плотнее оно утрамбовывалось внутри. Заходя домой, Смятин дрожал от страха остаться в темноте.

Из-за распахнутых окон в квартире гуляли злые сквозняки. Приносили знакомые дьявольские слова: «Сатана, приди в мой дом! Сатана, приди в мой дом!» Но он уже пришёл. Смятин знал это. И боялся собственного жилища. Боялся остаться наедине с собой. Руки Смятина пахли отчаянием и пролитой водкой. Полки стояли как чёрный обелиск. Смятин мог оживить их, только наполнив книгами, привезёнными из Севастополя. Но прежде надо было избавиться от ядовитой вони.

Смятин развёл уксус в воде. В очередной раз протёр получившимся раствором полки. Принюхался. Вблизи запаха не было. Но ядовитая вонь обрушивалась на расстоянии, стоило зайти в помещение. Она жила в нём, как сатанинское чудовище. И с ним Смятину было не совладать. Возможно, книги, эти объекты из другого мира, смогли бы помочь. Смятин принялся расставлять их, отбросив идею сперва убить едкий запах.

С появлением книг на полках настроение изменилось. Смятин успокоился. Последней он бережно поставил книгу Розанова. Отошёл, осмотрел свою работу. И напрягся, ощутив, как дёрнулось левое веко. Впервые Смятину не нравилось, как смотрятся книги на полках. Отвратительно, куце, скупо. Точно отправил друзей в плен. Полки не подходили книгам. Мучили их. Так, что Смятину захотелось просить прощения. Резкий запах вновь ударил в ноздри. За окном, совсем рядом, заплакал ребёнок. И ярость захлестнула Смятина. Залила багровой злобой.

Так долго Смятин мечтал об убежище, о чудо-библиотеке в нём, отдавая близким всё, откладывая себе малость, но близкие не оказались близкими, а убежище, библиотека как утешение остались в прошлом. Смятин отдал мечту. Сэкономил, сглупил. Проиграл. И теперь ненавидел то, что выбрал. Презирал то, чем стало его убежище. То, во что превратился он сам. Он хотел сбежать отсюда, как раньше мечтал исчезнуть из Севастополя. Хотел укрыться, спастись. Но Сатана прокрался в его дом. Сатана оказался предателем. Смятин сам призвал его. Хуже – сам оказался им. Потому что предал мечту. Но и мечта его изначально была потребительской, мелкой. Она стала проверкой на подлинность, терпение и решимость. И Смятин проверку не прошёл.

Он бросился к полкам, сгрёб на ламинат книги. Беснуясь, повалил одну из секций на пол. Раздался звон бьющегося стекла, разлетелись осколки. Был бы топор – он изрубил бы стеллажи в щепки. Но топора не нашлось, и Смятин проломил заднюю фанерную стенку одним прыжком. Нога провалилась в дыру, вывернулась, полыхнула болью. Смятин остановился. Отвернулся. Перед ним высились два зеркала шкафа-купе. Он увидел себя, взмокшего, перекошенного. А сзади дёргалась чёрная тень.

Закричав, Смятин швырнул в шкаф-купе книгой. Она ударилась корешком в зеркало, но не разбила его. Смятин заорал, заметался по кругу. Но всё равно видел чёрную тень. Она металась за ним, наскакивая и одолевая. Смятин отбивался от неё попавшимся под руку «Молотом ведьм», орал, вырывался. А после, на мгновение освободившись, схватил куртку с торчавшей из кармана бутылкой водки и выбежал из квартиры в холодную ночь.

* * *

Не глядя, Смятин бежал прочь от дома. Бутылка водки билась о бедро. На повороте Смятин поскользнулся и рухнул, ударившись головой о заледенелый булыжник. Рассёк бровь. Кровь закапала на снег. Смятин зажал рану рукой. Оглянулся, увидел странное движение воздуха и снова бросился прочь. Он гнал себя, пока совсем не выдохся. Устал, повалился на автобусной остановке. На деревянной скамье кто-то оставил пивную бутылку. Жидкость внутри замёрзла, распирая стекло.