Дети декабря

Смятин унёс бутылки на кухню. Лина сняла ботильоны, зашла в комнату. Вскрикнула. Смятин совсем забыл об устроенном ночью погроме. Посредине комнаты валялись опрокинутые книжные стеллажи. Рядом, в осколках, были раскиданы книги. Смятин в подробностях вспомнил, как бесновался здесь ночью. Сзади поблёскивали зеркала шкафа-купе.

– Чёрт! Наверное, свалилась ночью, – забормотал Смятин, делая вид, что не знал сам. – Говорил же строителям, надо крепить их к стенам дюбелями!

Ему понравилось это слово – «дюбели». Оно добавляло основательности его лжи.

– Конечно, надо было приделать, раз… такое. – Лина стояла поражённая.

– Так, может, кофе? – спросил Смятин.

Лина вновь странно взглянула на него. Но согласилась.

– Пожалуй. – Она протянула ему упаковку «Чёрной карты».

– Нет-нет, у меня кофемашина, – улыбнулся Смятин.

– Так, а что со шкафом?

– Со шкафом? – крикнул из кухни Смятин.

– Да, со шкафом, – Лина зашла следом, – ты говорил, что у тебя проблемы со шкафом.

– А, да, конечно. Там проблема… с дверью. Сейчас сделаю кофе и покажу.

Смятин занялся кофе, соображая, какую бы проблему выдумать. Но для этого он слишком плохо разбирался в шкафах-купе.

– Твой кофе, – протянул он чашку Лине.

– О, спасибо, – она отхлебнула. – Хорош!

– Потому что кофемашина. Там специальные таблетки. – Смятин открыл шкафчик. – Вот такие.

– Хм, надо бы и себе такой аппарат прикупить. Но даже не знаю, как с таким курсом доллара.

– Это точно, вот я с мебелью встрял.

– Шкаф? – вновь напомнила Лина.

Они вернулись в комнату. Смятин подошёл к шкафу.

– Мне кажется, дверь не должна так ходить.

– Да вроде бы всё в порядке. – Лина подвигала дверью. – Хотя я всё-таки продавец. Можно вызвать мастера.

– Да нет, – стоя рядом, Смятин дрожал, – и правда, вроде бы всё нормально. Может, ты на него так действуешь?

Лина повернулась. Кончики её губ чуть приподнялись. Взгляд сделался лукавым. Она поняла, что сломанный шкаф был лишь предлогом. Но она думала, что это предлог для другого. Смятин вспомнил, как лапал её на лестничной площадке, тогда, в день знакомства. А потом она с воплями сопротивлялась. Но сейчас он, похоже, мог без проблем переспать с ней. Ещё недавно он сам жаждал этого, просыпаясь с мыслями о длине её юбки. Однако ночное приключение лишило его сил. Все потребности, желания исчезли. Хотелось лишь одного – вернуться в Севастополь. И Смятин должен был флиртовать сейчас, чтобы Лина не ушла к себе, не оставила его одного в этой комнате страха.

– Может быть. Я, знаешь, не только на мебель так действую.

Она дотронулась до его руки. Смятин ничего не почувствовал. Словно его не коснулись. Он удивился. Взял её за другую руку, ладонь в ладонь. Лина не сопротивлялась. Её глаза разрешали большее. Но и ладонью Смятин ничего не ощутил. Будто Лина не была живой. Тёплой, пахнущей. Или сам Смятин живым не был. Он отшатнулся. Глотнул кофе. Тот не источал аромата, не обладал вкусом. Лина увидела перемену, сделалась просто соседкой, зашедшей помочь.

– Здесь надо убрать.

Смятин открыл шкаф. Достал рюкзак. Первым делом сунул туда деньги и паспорт. Затем джинсы, носки, пару свитеров и футболок. Хотелось залезть в горячую ванну, но присутствие Лины рядом казалось важнее, а значит, надо было собираться. Пока было можно, при ней. И уходить, не возвращаясь.

– Ты куда? – удивилась Лина.

– Никуда. – Смятин кинул в рюкзак книжку.

– Так, я пойду, – вскинулась Лина.

– Нет! Побудь.

– Да, но боюсь…

– Пожалуйста, побудь! – Смятин взял её за руку, опять ничего не чувствуя.

– Ладно, можно ещё кофе. Честно сказать, утром я выпиваю большую чашку.

– Я могу тебе дать большую. – Вначале Смятин отыскал для неё аккуратную, маленькую, фарфоровую.

– Нет, – засмеялась Лина, – теперь уже, боюсь, будет перебор, а вот ещё одну такую же можно.

– Кажется, у меня есть ещё шоколад.

Смятин сделал кофе. Достал плитку молочного шоколада.

– Извини, что не предложил сразу. Такой замот.

– Всё нормально. Ты и так очень мил, спасибо.

– Да уж. Подожди секунду.

Смятин перекрыл газовый кран. Вернулся в комнату. Поднял книжную полку. Лина болтала о том, что собирается делать на Новый год, но вдруг запнулась. Из дрогнувшей чашки пролился кофе. На ламинате цвета «каштан жирона белый» виднелось красное подсыхающее пятно.

– Я… пойду.

– Ли…

– Мне надо идти!

Дрожащей рукой Лина поставила чашку на пол.

– Прости, мне надо идти.

Она выскочила в коридор. Крутанула ручку замка. Не надевая, схватила ботильоны, босиком выбежала на лестничную площадку. Дверь хлопнула, оставляя Смятина одного.