Дети до шестнадцати

Конечно, все ребята тоже захотели пить. Выпить пива с самим Тимофеевым - такой случай они просто не могли упустить, и я купил восемь кружек и бутылку лимонада Лильке. Себе я, честно говоря, тоже хотел сначала купить лимонада, потому что пиво не люблю: горечь, как лекарство, не понимаю, что хорошего в нем находят, - но потом постеснялся и все-таки взял кружку пива.

- Ну, брат, спасибо, теперь я твой должник, - говорил Тимофеев, вытирая губы. - А пиво - что надо! Холодное пиво!

Он говорил со мной так, словно мы остались вдвоем, словно из всех нас он взял себе в товарищи меня одного. Еще десять минут назад я плелся с самого края, дальше всех от Тимофеева, потому что Вадик и Эрик совсем оттеснили меня и почти не замечали, а тут вдруг я сразу стал главной фигурой, и никто уже не мог оспорить мое право стоять рядом с Тимофеевым и разговаривать с ним! Честное слово, в этот раз даже пиво показалось мне вовсе не таким уж невкусным!

- Это что! - говорил брат Вадика, хотя его никто и не слушал. - А я однажды двенадцать кружек выпил. Как сел с утра, понял, - так к обеду только и отвалился.

Мы выпили пиво и пошагали дальше.

Мы прошли еще два квартала и вышли на площадь - здесь, у стоянки такси, Тимофеев распрощался с нами.

- Ну, пока, ребята, - сказал он, садясь в такси. - Дела, тороплюсь. Если что понадобится, звоните!

В тот момент я был так переполнен впечатлением от знакомства с Тимофеевым, что даже не подумал, как же это он поехал на такси, если у него нет ни копейки… Эта мысль пришла мне в голову позже, когда я поднимался по лестнице домой. Но я тут же успокоил себя, решив, что могли же быть у него деньги дома и, приехав, он мог вынести их шоферу… Да Тимофеева, наверно, любой шофер и бесплатно согласился бы провезти.

И тут я вспомнил о двух рублях, истраченных на пиво. Я вовсе не должен был их тратить. Я должен был вернуть их, как всегда возвращал сдачу.

Теперь, когда я остался один, мое радужное, восторженное настроение заметно улетучилось. Я совсем не был уверен, что сумею объяснить отцу все так, чтобы он правильно понял. Если посмотреть со стороны, получалось, что я просто угощал пивом подвыпившего брата Вадика и его приятеля, да еще сам пил вместе с ними… Нечего сказать, хороша картина!

Но ведь дело было не в настроении! А как это объяснить, как рассказать об этом словами - я не знал…

Я поднялся на свой этаж, так ничего и не придумав.

Отец работал у себя в кабинете. Последнее время он работал особенно много, даже лицо у него осунулось, похудело, выражение озабоченности все чаще появлялось на нем.

- Ну как, опять продулся твой великолепный «Зенит»? - спросил он.

- Нет, почему, ничья…

- Ну, тогда поздравляю. Ужин на кухне.

Я торопливо поужинал и сел делать уроки, но из головы никак не выходили эти деньги.

«Подумаешь, - говорил я себе, - какие-то несчастные два рубля. Было бы из-за чего переживать. Вон Эрик берет у своей мамаши из сумки то рубль, то трешку - и ничего. «Нужны же мне, - говорит он, - карманные деньги». «Эрочка, у меня не монетный двор, - отвечает ему мамаша, - будь, пожалуйста, поэкономней». И все. И никаких переживаний. А тут два рубля - мог же я, в конце концов, угостить своих товарищей…»

Я старался убедить, успокоить себя, но сам-то прекрасно понимал, что дело вовсе не в двух рублях…

«Ну и что же, - опять убеждал я себя, - вон ни Эрик, ни Вадик никогда не рассказывают обо всем своим родителям, даже Алик и тот не рассказывает. Почему же я должен? Я же вовсе не хочу обманывать отца или что-то скрывать, просто может же быть у меня что-то свое, собственное, что даже и не понятно отцу…»

И все-таки перед сном я решил попробовать рассказать отцу обо всем, как сумею. Я вошел к нему в комнату. Он на минуту оторвался от своих вычислений и посмотрел на меня отсутствующим взглядом.

- Ты уже ложишься? Ну иди, спи. А я еще немного поработаю.

Если бы он посмотрел на меня немного повнимательнее, он бы сразу понял, что я хочу поговорить с ним. Почему он не посмотрел на меня повнимательнее? Я бы рассказал ему все. Я бы ничего не стал скрывать. Но он не посмотрел, он сказал только: «Ну иди, спи».

И я пошел к себе в комнату. И опять, как тогда в театре, я подумал, что, наверно, моим приятелям живется проще с их родителями. Во всяком случае, расскажи я о своих переживаниях Вадику, или Сереге, или Эрику, они бы только посмеялись надо мной - стоит ли волноваться из-за такой чепухи. А я вот волновался и ничего не мог поделать с собой.

Мне нечего было опасаться, я мог быть спокоен, я знал, что отец не станет проверять меня и никогда не заподозрит в нечестности, но именно это сознание и было для меня сейчас тяжелее всего.

«Ладно, - подумал я, засыпая, - пусть уж все будет так, как получилось. Но зато больше никогда… никогда больше… я ничего не скрою от отца…»

Я еще не знал, что обмануть во второй раз куда легче, чем в первый…

Глава 6 МЕЧТА МОЕГО ДЕТСТВА