Дети драконов

Я понимал, что еще немного – и мое сознание уплывет в спасительное забытье.

Пускай.

Некуда больше спешить... Эту битву я проиграл безоговорочно и абсолютно.

Не логикой, но звериным чутьем я знал, что Ива вот-вот возьмет моего брата за руку и уведет его куда-то в самое сердце темноты, прочь от тех, кого он любил, кому был верен, прочь от этого яркого солнца.

Она добилась своего.

Я никогда не относился к людям, что поддаются дурным мыслям и лелеют свои печали, но теперь отчетливо понимал – веревка все же выскользнула из моих рук. Та веревка, которая должна была удержать младшего от падения в пропасть.

Самоуверенный болван, вот кем я ощущал себя.

А перед закрытыми глазами, один за другим, вставали образы, которые прежде казались малозначительными, но теперь входили под кожу острыми шипами. Я как наяву снова видел усмешку брата, синий огонь в его сердито сощуренных глазах, тонкую сеть шрамов на руках, что так плохо владели оружием, но умели исцелять одним прикосновением.

Почему я никогда не пытался вернуть его пальцам прежнюю ловкость? И в голову не приходило... А ведь если убрать шрамы, он смог бы не только кидать камни дальше, чем я, но и ронять все подряд перестал бы...

Да еще смеялся над ним.

Над его вечно падающими чашками, неловкими жестами и неумением делать то, что так легко дается мне самому...

Вдох. Выдох. Стрекот кузнечиков и едва слышное журчание ручья...

Ощущение жажды...

Жара...

...Я вовсе не удивился, когда, открыв вновь глаза, увидел над собой высокий каменный свод, ощутил прохладу и услышал голос брата.

– Ива... постой. Пожалуйста. Я не могу идти так быстро.

Шорох босых ступней по камням, высокий чуть хриплый смех.

Холодные серые глаза остро сверкнули в полумраке, озаренные светом чадящего факела.

– Чего это с тобой, красавчик? Где силенки-то оставил?

– Не важно. Просто подожди. Мне правда тяжело гнаться за тобой. И не называй меня так... Не надо. У меня есть имя.

– Оно принадлежит твоим близким. Я пока не буду произносить его вслух. Рано... Дай мне другое, коль не хочешь прозвищ. Как-то же еще тебя звали? Или у вас нет имен, которые душу не задевают?

– Нет... Зачем?

– Чтоб не вредили, конечно! Разве не знаешь, что истинное имя нужно скрывать? Тебе, что, никогда не хотелось, чтобы тебя звали иначе?

– Люди этих земель называли меня Сполохом...

– Сполох? А что.... мне нравится. Подходящее прозвище для такого, – Ива повела факелом перед собой, и ее длинная тень качнулись на высоких щербатых стенах.

Лиан держался рукой за одну из них. Он дышал с трудом, на лбу выступили капли пота, хотя в каменных переходах крепости царил вечный холод. Ноги едва слушались, но остановиться означало сдаться... Остановиться означало вспомнить... вспомнить лицо брата в тот миг, когда его настиг огненный удар.

Нет.

Уж лучше медленно ползти вперед, переставляя ноги одну за другой, не думая ни о чем. Не чувствуя ничего, кроме голода, усталости и желания лечь прямо здесь, посредь каменного коридора, чтобы больше уже не вставать никогда.

– Эт хорошо, что ты уговорил своего дружка не идти следом. Непросто, поди, было.

– Не надо, Ива...

– Я уж думала придется припугнуть его немного, чтобы убрался восвояси... А ты сам справился. Вот и добро. Надеюсь, он не попытается следом идти... Напыщенный королевский выродок!

– Заткнись, – Лиан поднял на нее полные гнева глаза. – Заткнись и никогда не смей марать его имя. Тебе, дуре, чтоб дорасти до моего брата, надо, наверное, помереть и заново родиться. Идем! Мне нужны еда и постель, если ты не хочешь оказаться здесь один на один с мертвецом. И не спрашивай меня никогда, как я уговорил Фарра остаться, – он снова остановился, тяжело дыша, стиснул каменный выступ на стене. – Слишком дорого это стоило...

– Подрался ты что ли? Поэтому такой дохлый? – Ива улыбнулась недобро и вгляделась в лицо Лиана. Ответа она не дождалась и, пожав плечами, пошла дальше. Но через несколько шагов остановилась, вернулась и взяла его за руку. – Не бойся, Сполох, я тебе сдохнуть не дам. Не для этого звала... Недалеко уж осталось. Скоро будет тебе и похлебка, и постель, и огонь. Я же знаю, он тебя быстро к жизни вернет.

5

Меня разбудило солнце. Поднявшись высоко, оно стерло тень под скалами и обожгло мое лицо своим жарким светом, вернуло в реальный мир, в мое собственное тело, в стрекот саранчи и гудение пчел.

Я медленно поднялся с земли и побрел к ручью, что негромко бормотал неподалеку в тенистой расщелине. Долго пил, опустив лицо в прохладную живительную воду. Пил, пока не ощутил, что сознание прояснилось. Пока не вспомнил все – каждое слово и каждый жест из этого странного сна, который уж точно не был сном.

Не думал, что так бывает... Но ведь и помнить свое младенчество людям вроде как не положено. В моей жизни всегда находилось место явлениям, которые выглядели почти невозможными. Или даже совсем невозможными. И тем не менее случались.