Дети гарнизона

Республики, знаток истории и древностей, меценат и, наконец, просто блестящая личность.

— Про меня, — хмыкнул, кося глазом, Бессараб.

— Человек общественный, семейный, государственный, для которого честь и данное слово

превыше всего. Между прочим, с недавнего времени председатель Лунного оффшора! О, если бы

все государственные мужи равнялись бы на него, мир и благость воцарились бы не только на

Тарханкуте, но и во всей нашей маленькой прекрасной республике. Многие лета тебе, здоровья и

успеха во всех твоих начинаниях, Бессараб!

Все встали, загумонили, полезли к Хозяину «чокаться»:

— Многие, многие лета!

Испуганные музыканты с деревянного помоста грянули «Владимирский централ». Все

выпили. Кого-то потянуло на танец. Самсон пригласил тетку от культуры, мэр напросился на

танец к Нинуфер, Хелену потянул за руку Бессараб. В танце свысока подыхивал на нее вязким

перегаром.

— Лицо твое мне до боли знакомо. Откуда родом? — выспрашивал в танце. — А замужем?

Фиктивно выскочила, за басурмана? Хе-хе... Знаю таких. А то давай, ко мне в гарем, будешь

пятой, но самой любимой. А жениху твоему, или мужу, мы похоронку справим, переулок на Луне

его именем назовем, или сортир... Шучу, в натуре! — хмыкнул, теснее прижал к себе

переводчицу, пробуя на крепость. — А если серьезно, ты втолкуй своему Боссу, пусть у меня

здесь покрасивше снимает. Я ему помогу, что ему надо, культурные памятники? Че еще? Черная

археология, грабители курганства и морские археологи? Организую. Чтобы меня побоку не

пустил. Красиво чтобы сработал, по-солидняку. Скоро выборы у нас. А Бессараб тут как тут,

первый за дружбу между народами. Ничего себе фишка! У меня ведь в Турции тоже друзья и

партнеры, увидят, обрадуются. Ты скажи ему, я денег дам, если хорошо отработает.

— Деньги у него есть, много денег! — Хелена пыталась вывернуться из его сильных рук.—

Я передам.

— Вот-вот, передай. Много денег не бывает. Кино чтобы сляпал про меня по высшему

разряду. И мою команду футбольную заснимет. Женскую. Чемпионки республики. Это... название

мудреное... Слышь, Терновский, как назвали мою команду?

— «Киммерия», — подсказал оказавшийся рядом Референт.

— Во-во, «Киммирея-гонорея»! — осклабился Бессараб. — Люблю, когда фанаты на

стадионе кричат, подбадривают: «Гонорея, Гонорея, вперед, гол!» Дрожь от кайфа пробирает!

Музыка закончилась, все потянулись к столам, освежить бокалы. Дениз посмотрел на

солнце, с сожалением покачал головой, подозвал:

— Хелена, объясни ему, все очень хорошо, обстановка непринужденная, о’кей? Что надо,

уже сняли, очень все нравится, но надо ехать. Осталось мало для съемки.

Пьяно забурчал Бессараб:

— Насрать! Обидеть хотите? Пусть сидит, расслабляется!

— Вы поймите, это же турки, у них другой менталитет. Господин Бессараб, для всех будет

лучше, если поедем на съемки, вы же сами обещали оказать помощь…

— Слово давал? — сразу отрезвел Босс. — Что же, слову своему я хозяин!

Хлопнул в ладони. Воцарилась молчание, районный бомонд застыл с рюмками в руках,

оркестр замолк, пустив пару «киксов».

— Что, как лохи, расслабили булки! Гость правильно говорит: надо работу работать. Допили

по последней, быстро — и по машинам. Ну?

Камарилья, допивая наполненные рюмки и хватая закуску со стола, рассосалась по

машинам, которые отъезжали одна за другой.

— Люблю дисциплину, — смотрел на молниеносное выполнение команды Бесараб. — Даю

вам в укрепление Референта, все покажет. Снимайте. Ну, а вечером милости прошу на ужин.

Ночлег, «хавка» — все вам обеспечу. Слышь, турок, понравился ты мне! — он пожал Тарикову

руку, своей толстой и сильной лапищей.

Группа погрузилась в автобус, взяли Терновского и поехали навстречу закату…

Страна развалин и заборов

По дороге Референт манерно сливал информацию на камеру в маленькой студии на колесах,

Тарик внимательно слушал перевод Хелены:

— Полуостров Тарханкут представляет собой плато, поднявшиеся над уровнем моря на

высоту от 5 до 100 метров. Заселили Тарханкут с давних времен. Раскопки курганов и могил

доказали, что люди заселяли эти места еще в четвертом тысячелетии. Здесь обитали скифы,

завоевавшие и ассимилировавшие греков. Римляне основали маяк. «Росафор — Красный огонь».

Нынешнему уже скоро двести лет. Традиция, так сказать.

— Росафор. Туда нам и нужно. Таракташ-паша — не говорит ни о чем такое имя? —

интересовался у референта Тарик.

— Таракташ-паша? Средневековый османский корсар? Хотя вполне может быть, на Атлеше

в это время базировались пираты.

Тарик заговорщицки шептал в ушко Хелен:

— Таракташ-паша очень хотел попасть на родину. Зачем? За пиратским золотом? — глаза

охотника за сенсациями блеснули возбужденно: что дальше?

Референт уставился в объектив глазами в линзах.

— Нас еще снимают? Вы меня извините, я плохо вижу после контузии, но голос ваш кажется

знакомым, — обратился тихонько к переводчице.