Дети гарнизона

— Неотесанная и грубая публика, — оживился Севик. — В последнее время сильно

прибыло, а заняться нечем. Варвары, ночами гадят на городище, мусорят на пляже. У нас с ними

нет понимания.

— Отставание инфраструктуры от спроса, — резюмировал Дениз.

— Недоработка. Сейчас решим вопрос. — Севик набрал несколько цифр на мобилке: — Але,

у нас проблемы: скопился народ, надо подчистить. Да, в натуре, в натуре, на раскопках,

произвести зачистку.

Вскоре зеваки стали разбегаться кто куда. Кто-то в легкой панике спрыгивал с

полуразрушенных крепостных стен, слышались ругань, детский плачь, слезы.

— О, уже начали. Это наш отряд, так сказать, самообороны.

Тарик отснял глубь древней улочки, посмотрел на заходящее за море солнце, и произнес, как

ребенок, у которого отняли любимую забаву:

— Стоп камера, инаф!

В присыпанном песком проеме развалин возникли охранники с бейсбольными битами.

Раздалась трель телефона.

— О, первый звонит, уже доложили! Даю трубочку. Вас! — передал мобильник Сева.

Заинтригованная, Хелена взяла трубку из его дрожащих ладоней.

— Слушай, — вопрошала грубым голосом трубка, — какой интерес у Тархан-Бархана?

— У Тарика Дениза? Да, интересно. Только опоздали. Солнце село. Может, в местном музее

заснять материалы?

— Нет там ни хрена, у этих макаков. Давайте ко мне, я покажу стоящее. Снимать разрешаю.

Дай Референта!

— Слушаюсь. Понял. Сделаю! — Референт закрыл трубку, вздохнув с облегчением: —

Хозяин приглашает к себе.

Визитеры проехали маленький курортный городок за несколько минут, за машиной

сопровождения повернули к проселку, застроенному заборами новостроек, ехали, покачиваясь на

ухабах.

Показался забор выше и массивней других, выложенный красным кирпичом и

декорированный диким камнем. У ворот охранники с переговорным устройством. Ворота

автоматически открылись, и автобус въехал внутрь утрамбованного плаца, к трехэтажному замку.

Следом бежали с лаем огромные псы-кавказцы, лохматые воины.

— Приехали, — Терновский первый спрыгнул с подножки и захромал к подъезду.

В логове

Охранники посчитали гостей по головам, сверили со списком, пропустили к лестнице.

Тарик Дениз начал экспромтом репортажное действо:

— Итак, мы заходим наконец в личные владения здешнего падишаха господина

Бесарабченко, владельца феодального замка на берегу Тарханкута.

Вошли через широкую дверь в огромную, освещенную закатом через округлые бойницы

окон залу. Стены были увешаны тяжелыми картинами, в пузатых застекленных шифоньерах

красовалась расписной фарфор, старинная посуда и статуэтки. Раздался звон, башня напольных

часов степенно отбивала гимн времени: бом, бом... Вслед за ней зазвенела настенная коллекция,

последней закончила кукушка из старых часов: ку-ку!

Хозяин важно восседал во главе крытого бордовой скатертью стола в старинном кресле «из

дворца».

— Заходите, гости дорогие, — привстал, запахнул дорогой восточный халат, поправил на

голове не по размеру широкую корону, постоянно съезжавшую набок.

Объективы уставились, мигая красными огоньками. Хозяин опешил сначала, но быстро

свыкся, строго нахмурил брови и теперь походил на злодея из индийских фильмов.

— Моя терочная, святая святых. Здесь все вопросы, все важные решения принимаются! А на

остальное — насрать! — Бессараб снял с головы то, что осталось от мифической короны,

положил бережно на бархатную скатерть. — Бам-с, по бубенчикам — и в дамки!

Хозяина распирало: вот оно, долгожданное! Обращение к «эпохе», через крутого в этой

области «халдея», седого длинноусого иноземца!

— Шахин, приближение и ближний план, — командовал Тарик.

— Уже сделано, Чиф, — отвечал снимавший оператор.

«Вот она, та самая корона, из-за которой весь сыр-бор разгорелся семейный...» — удивилась

Хелена. Уже уверилась в том, что все, что рассказывала о ней бабушка в тетрадке, и просоленный

морем баечник Рачибо на Атлеше, и Севик по дороге — выдуманные сказки! Но древний

артефакт в руках у Бессараба, вот он. Как теперь не поверить в реальность, с ее мистическими

проявлениями! Дзенькнувшие озорно бубенчики заставили похолодеть обеспокоенное давними

воспоминаниями сердце.

Работа продолжалась, копилка сюжетов полнилась. Гости установили софиты, Дениз

спросил разрешение снять крупным планом коллекцию Хозяина.

— Давай! — Операторы подошли к картинам. — Это Айвазовский. Слышали про такого

художника? Все о’кей! Фул натурал. Эй, бой, каминг, — позвал по-английски Референта,

показывая «недюжинные» знания языка. — Ко мне, рядом, но не в кадре, — будто отдавал

приказание своей овчарке.

— Прекрасная копия, у вас хороший вкус, — переводила льстивые слова Тарика Хелен.

— Какая, на фиг, копия! — возмутился Хозяин. — Это подарок, Айвазовский, реальный, в

натуре, подарок, ну знаете, — развел руки с оттопыренными пальцами. — Этот натюрморт, или